Александр Торин - Дурная компания

— Что, что случилось? Все в порядке? — лоб академика покрылся мелкими капельками пота.

— Да, — Олег посмотрел на него безумным, мутным взглядом. — Нам письмо пришло. Мы только что выиграли по лотерее вид на жительство в Америке…

— Это что еще за лотерея? — удивился академик.

— Они проводят примерно раз в год лотерею и выигравшим предоставляют статус постоянного жителя… Теперь с этой бумажкой я смогу искать себе работу!

— Потрясающе… И как вовремя! Я за вас рад. — Академик нахмурился.

— Хотя без вас мне здесь будет совсем грустно. Надо же, паршивый клочок бумаги может перевернуть жизнь с ног на голову… — Неожиданно лицо академика приобрело ироничное выражение. — Вы только не обижайтесь, мне вдруг ассоциация в голову пришла… Знаете, как в немом кино, играет тапер на рояле, на рельсах лежит связанная жертва с кляпом во рту, а на нее несется огромный, дымящийся паровоз с чугунными колесами…

— И что же дальше? — Олег никак не мог придти в себя, смотря на академика отрешенным взглядом.

— Появляется почтальон в фуражке с кожаной сумкой и кладет на рельсы письмо…

— Олег этот, — Ефим подозрительно смотрел мне в глаза. Лицо его было красным, глаза возбужденно сверкали. — Это ведь ты его сюда вызвал? Подлец, очень гадкий, скрытный и нехороший человек.

— Почему, Ефим? — Я с испугом прислушивался к словам, произносимым президентом, но практически не замечал их. Ничего более меня не интересовало, и все происходящее казалось совершенно нереальным, будто происходящим не со мной и в каком-то странном сне. Я думал о ней, и перед глазами стояли каналы Венеции, в которых садилось солнце. Официанты ловко зажигали свечки на столах, покрытых белоснежными скатертями. Пахло свежевыпеченным хлебом и странное чувство раздвоенности не покидало меня.

— Да ты сам посмотри, — Ефим начал загибать пальцы. — Я его отдал академику, он подленько так начал ему льстить, подыгрывать. Ему надо было скандалить, за проект болеть! Надо было пойти к Борису, к Лене, прямо сказать: академик — мудак, ни хера не соображает, дело стоит, дырки не просверлены! — Ефим торжествующе посмотрел на меня. — А он? Чем он занимался? С этим сумасшедшим жлобом водку пил, академику жопу лизал. Развел политику, группировки какие-то. Кошмар, Бориса даже в комнату не пускали! Это у вас в России было принято начальства бояться, свои партии создавать.

— Ефим, ну что вы, он же помогал все установки автоматизировать, день и ночь работал.

— Листен, Листен, Листен! — Ефим недовольно скривился. — Он твоему любимому академику только вред нанес. Врезал бы ему вовремя, у того глядишь и мозги бы на место встали. А он со всем соглашался. А сейчас? Предать его решил, ноги уносит, подлец!

— Ефим, — я перестал понимать, что происходит, перенесясь из вечернего города, испещренного каналами и мостами на плоский американский континент. — Но вы же его сами перевели к Борису.

— Ну и что? Перевел, да, а он сидел тихо, как мышка, ничего никому не рассказывал, а теперь решил ноги уносить! Готовился, вид на жительство получить пытался, анкетки на розыгрыш посылал! — Ефим передернулся. — И тут, только я его придавить хотел, как он взял и уполз! Ловкий, подлец, как рыба с крючка сорвалась! Вильнул хвостом и удрал, черт его возьми! — Президент начал разочарованно покачивать головой как рыболов, упустивший желанную, жирную добычу, уходящую в морские глубины.

— Он случайно грин-кард выиграл, Ефим, это же лотерея.

— Ничего случайно не бывает! — Ефим взревел. — Он как змея сидел тихонько, почву готовил! А на вид такой интеллигентный! Удрал, как крыса с тонущего корабля, на любимого академика ему насрать! И каков подлец, ты знаешь, это его лучше всего характеризует, — Ефим презрительно посмотрел на меня. — Взял, спиздил объектив, выдрал его прямо из установки и домой унес!

— Какой объектив? — Я ничего не понимал, потому что солнце уже опустилось над Дворцом дожей. Голуби слетались к фонтану, туристы, освещая площадь вспышками фотоаппаратов, пытались запечатлеть ускользающую в будущее историю, и на высокой башне на площади Святого Марка били часы.

— Я тебе расскажу какой! — Ефим покраснел, и руки его затряслись от негодования. — Из установки, которую они с этим жлобом, с Гришей собирали. И ведь, подлец, у меня разрешения спросил, говорит — Ефим, можно объектив домой забрать, он от моего фотоаппарата. Что я ему мог ответить? Хрен с ним, мы Минолту купим, подумаешь сотня долларов… Но мне принцип важен, как он мог его из установки вынуть!