Александр Торин - Дурная компания

— Почему? — удивленно спросил я.

— А потому! — Борис со снисхождением посмотрел на меня. Весь его вид выражал брезгливое сочувствие недалекому и наивному дурачку, не видящему ничего дальше своего носа. — Неужели ты даже этого не понимаешь? Он когда почувствует, что его уличили в недобросовестности, сделает все, чтобы тебя уничтожить как опасного свидетеля. Ты думаешь, почему он так меня ненавидит? Да потому, что я его сразу раскусил. Я тебе это говорю не по дружбе, а потому, что считаю тебя полезным для компании. — Борис поджал губы, и лицо его приобрело неприступный вид. На минуту наступило молчание.

«Ну ничего себе, приехали…» — подумал я.

— Я считаю, мы должны пойти к Ефиму и объективно обрисовать ситуацию. Надо рассказать все, что видели, про изгибы, недостатки конструкции. Нарыв лучше вскрывать, пока он не успел нагноиться, это же очевидно! Кроме того, это особенно важно для тебя, — он многозначительно посмотрел на меня, — учитывая, что это ты пригласил в компанию Олега!

— Хорошо, пойдем, — я на секунду задержал дыхание. «Вербует», — пронеслось в голове. — Только учти, я буду действительно объективен в меру того, насколько понимаю ситуацию.

— Безусловно! — Борис поднял брови как оскорбленный испанский гранд, всем своим видом показав, что иного ответа он и не ожидал.

Ефим сидел в своем кабинете и с аппетитом кусал большое зеленое яблоко.

— Вот, — он усмехнулся, — единственное удовольствие, которое мне осталось в жизни. То нельзя, это нельзя, врачи запретили. Ну что, делегацией пришли? Хорошо. Поговорили с академиком? Какие выводы?

— Ефим, — Борис напрягся и даже выпрямился. — Я сорвался и устроил скандал, не выдержал, — с честным видом пионера, доносящего на своих родителей в ЧК признался он.

— Ну это ты зря, не надо было. — Ефим поморщился. — Ну а по работе?

— У меня крайне негативное впечатление. Я считаю, что академик и Володя в профессиональном плане совершенно безграмотны. Эта группа просто тратит время впустую и транжирит деньги компании.

— А чего они там склепали? — Ефим откусил большой кусок от яблока.

— Какую-то ерунду, — Борис поморщился. — Идиотизм полный, этот Володя подкручивает пружинки, а невооруженным взглядом видно, что у них возникают огромные изгибы.

— Возникают? — Ефим, продолжая жевать, смотрел на меня с некоторой иронией.

— Могут возникнуть, — скрепя сердце ответил я. — Но насколько они существенны для результатов, надо разбираться отдельно. И вообще, я совсем не уверен, что все, что они делают, это ерунда.

— Ефим, — Борис сверкнул глазами, — этот Володя не знает элементарных вещей. Даже я знал, каков размер контакта, а он несет полную ерунду.

— Не знает? — нахмурился Ефим. — Да, он такой странноватый. Но ничего, пусть они поработают, посмотрим.

— Ефим, — начал я. — Я думаю, что если вы озабочены результатами работы, то академику и его группе надо дать возможность спокойно работать, без скандалов и расследований, и только затем обсудить результаты.

— Листен, Листен, Листен! — Ефим нахмурился. — Ничего, я не зря это сделал! А тебе спасибо за то, что сходил с Борисом. Этих ученых надо иногда за яйца дергать, иначе они херню начинают пороть. А так они поняли, что за их делами тоже присматривают. Ничего, это им полезно будет, будут в следующий раз себя перепроверять. — Ефим довольно откинулся в кресле и выбросил огрызок яблока в мусорную корзину. — Нервы у них крепкие, ребята выдержат. Они толковые ребята, правда? Да, да! — Ефим скривился и посмотрел на Бориса, на строгом лице которого при этих словах возникла кривая ухмылка.

— Толковые, поверь мне! Вот он, — Ефим кивнул в мою сторону, — тоже так считает. Но что поделаешь, жизнь такая, только расслабишься, как тебя сразу же съедят. Я же не нарочно. Вот с дырками они не выяснили, а мне сегодня знакомый позвонил и сказал, что конкуренты похожую подставку выпускать начали. А если бы мы все тщательно проверили, мы бы их уже за пояс заткнули. Миллионов десять потеряли, так что это вам не Академия наук!

После этого разговора я твердо решил предупредить академика о странных поворотах настроения босса и больше ни во что не вмешиваться. — Только бы дождаться вида на жительство и уйти работать куда угодно! — думал я. — Или бросить все и уехать прямо сейчас назад?

Я посмотрел на часы. В Израиле занималось раннее утро, и я представил себе, как по склонам горы, усыпанной белыми камнями и поросшей кипарисами спускается утренняя прохлада и кукушка заунывно поет свою песню, а на горизонте разливается заря и голубеет Средиземное море. В этот час внизу на улице всегда появлялся первый автобус, за рулем которого сидел весельчак-водитель, пристающий к садящимся девушкам, делающий им комплименты и пьющий из большой глиняной чашки дымящийся кофе…