Александр Житинский - Государь всея Сети

На Кирилле был такой же смокинг, как на всех мужчинах, единственное, что отличало его – это белая гвоздика в петлице.

Мы раскланялись, я представил Зизи, и мы вручили кальян в подарочной упаковке. А потом я полез во внутренний карман смокинга и вынул оттуда мой тайный личный подарок в маленьком полиэтиленовом пакетике. Это был наш фамильный крестик.

– Это тебе на счастье, – шепнул я Кириллу. – Он честно ждал почти целый век.

Он благодарно посмотрел на меня, видно было, что обрадовался по-настоящему. Крестик спрятал во внутренний карман смокинга. А кальян официант оттащил в сторону, где живописной грудой возвышались другие подарки.

Подарки являли собой точные слепки с представлений дарителей о «крутизне» и роскоши. Поскольку публика была пёстрая – и актёры, и журналисты, и бизнесмены-олигархи, и какие-то дальние родственники – то подарки тоже были на все вкусы.

Самые богатые гости дарили что-нибудь маленькое в коробочке и безумно дорогое – швейцарские часы, заколка для галстука с бриллиантом, перстень. Гости попроще подносили антиквариат или что-то экстравагантное типа кресла-массажера со встроенным плеером. Было и что-то совсем несуразное типа холодильника, телевизора или стиральной машины.

Гвоздем подношений был черный джип «лексус», подаренный Кириллу родным братом Полины, тоже не бедным человеком. Мне его потом показали, когда званый вечер сменил формат и был объявлен карнавал. Дядя переоделся в костюм папуаса с набедренной повязкой из листьев и бегал с копьем по лужайке, как бы охотясь «на антилоп». Антилопы в бикини с деланным ужасом и визгом уворачивались от него. Было весело.

Но это потом, пока же всё происходило с подчёркнутым аристократизмом.

Как только мы отошли от хозяев, Зизи меня покинула, чмокнув в щеку.

– Дон, я пойду потусуюсь.

Ей не терпелось прорваться в высший свет. Уже через пять минут я увидел ее в компании, окружавшей тележурналиста Андрея Малахова. Зизи держала одними пальчиками бокал с шампанским и тщательно изображала скучающую светскую львицу.

Я же нашёл в сторонке тихую беседку и пристроился там, тоже потягивая шампанское и наблюдая эту незнакомую мне жизнь. Я представил себе, что высадился на далёкой планете и, спрятавшись, наблюдаю за аборигенами, чтобы понять – как вступить с ними в контакт и нужно ли мне это.

Аборигены порхали по лужайке, сбивались в кучки, смеялись и ловко целовали друг друга в щечки, будто жалили. Все зорко следили друг за другом, проверяя – замечают ли их, узнаю2 т ли в лицо, и если в этом появлялись сомнения, то аборигены проявляли обеспокоенность и принимались порхать ещё активнее. Видимой цели в этом порхании не было никакой, разве что молодые аборигенки женского пола время от времени получали визитные карточки от мужских аборигенов в возрасте, что приводило их в мгновенный ступор, переходящий в восторг.

И лишь я в своей беседке не был никому нужен, никто не слыхал обо мне, сломавшемся в двух шагах от высокотемпературной сверхпроводимости и Нобелевки, от телевизионных интервью и смазливых дурочек, сжимающих в своих пальчиках мои хрустящие визитки.

Время от времени в поле моего зрения попадала Зизи, которая никак не могла определиться и металась между Малаховым и Федором Бондарчуком с их вассалами.

Наконец поток гостей иссяк и в дело вступил тамада, известный писатель-сатирик, который взошел на небольшую эстраду с микрофоном в руках и, поздравив Кирилла, объявил программу вечера. Протокол занял всего пятнадцать минут и состоял из выступлений нескольких знаменитостей, а далее на сцену выпорхнул Рики Мартин, которого до этого держали в особняке.

Сказав несколько слов по-английски, он закончил русским слово «поздравляю!», которое далось ему с большим трудом, и сразу запел под фанеру.

То есть, это была «минусовка», как я потом узнал. Впрочем, это слово мне мало что говорило.

Было впечатление, что дорогой гость более всего озабочен тем, что находится у него в штанах, он подчеркнуто обращал на эту деталь внимание. Казалось, что она тоже сейчас запоёт, вырвавшись из узких джинсов. То есть, не она, а он, конечно. Мне даже понравилось, что человек так недвусмысленно и активно демонстрирует свою жизненную позицию.

Девицы визжали, натурально.

Я оглянулся, чтобы посмотреть на Кирилла, и увидел, что его нет среди гостей. Именинник попросту смылся, отбыв положенную церемонию.

Не успел я дослушать вторую песню Рики, как официант принес мне записку. Там рукою Кирилла было написано: