Александр Житинский - Государь всея Сети

И у подножия этих сияющих вершин плели свои нехитрые сети десятки тысяч юзеров, стремящихся и не стремящихся к славе, сбегавшиеся на постоянно возникающие скандалы и исправно вставлявшие свои пять копеек. Из этих денег давно можно было соорудить пантеон человеческому тщеславию.

Впрочем, именно здесь попадались дневники кристальной чистоты и безыскусственности, точные слепки с характера и жизни автора, читать которые было особенно интересно, но временами даже неловко, когда я сталкивался с таким уровнем откровенности, который казался мне недопустимым для публичной записи.

Я не имею в виду бесстыдства, которым отличались многие девичьи дневники, обладательницы которых по-матросски матерились и не забывали сообщать о своих ПМС и очередных победах в сексе.

Это было очень смешно, но особую утеху доставляли дневники фанфаронов, чьи представления о собственной значимости сильно превосходили саму значимость. Здесь творили для вечности, афоризмами и размышлизмами, несмотря на это любителей читать «нетленку» находилось мало.

Поэты бубнили стихи и схватывались, как котята на ковре. Уроды и отморозки доказывали изо всех сил, какие они уроды и отморозки. И все равно, получалось плохо, потому что они были уроды.

Такова была общая картина.

8 апреля 20… года

Зизи оказывает мне знаки внимания в «аське» и, по всей вероятности, делает мне рекламу среди подружек.

В «аську» постучалась некая Мортимора Шведская – это ее ник, я не шучу. Ей двадцать один год, она виртуальная подружка Зизи. Москвичка.

Я ее спросил, догадывается ли она о смыслах, заложенных в ее имени? Всё-таки соединить две смерти в одном никнейме – это надо уметь. Мортимора ответила, что просто красиво звучит. Ну, пускай. Мне-то что за дело.

Почему Шведская, я уже и не спрашивал. Вероятно, потому же.

Мортимора оказалась не то чтобы спортсменкой, но любительницей фитнесса. Боже, как я ненавижу все эти слова, переехавшие к нам из заграницы! Было такое слово – физкультурница. Так вот, Морти – физкультурница. Если считать секс тоже физкультурой.

Каждый Божий день она едет в фитнесс-клуб и там изнуряет свое немаленькое тело. Насчет размеров тела я судил по фотографиям, которыми Морти снабжает свой журнал. Мордашка приятная, росту за сто восемьдесят, плечи, как у пловчихи.

Что-то есть шведское, тут она права.

Конечно, она стала приобщать меня к фитнессу. Надо же о чем-то говорить. Я отшучивался, говорил, что из всего фитнесса предпочитаю баню.

Она сказала: о! обожаю баню! Давайте сходим вместе.

– Как ты себе это представляешь? – спросил я.

– Очень просто! – ответила она.

И правда, проще некуда. Преведение, заткните свои очаровательные ушки, если они у вас есть. То есть, закройте свои глазки, я хотел сказать.

Ну, назвался груздем, надо лезть в кузов. К этому культпоходу я готовился ответственно, как к небольшой контртеррористической операции.

Предстояло найти место сражения. Обилие предложений в Интернете меня удивило.

Во-первых, слова «сауна» или «отдых в русской бане» употреблялись не часто. Чаще встречалось волшебное слово «эскорт». Меня должны были эскортировать, как линейный корабль. Или, наоборот, я? Морти имела с линкором больше сходства.

Во-вторых, мероприятие, судя по всему, оборачивалось в серьёзную копеечку размерами в мою бывшую зарплату. Но ничего не поделаешь, я бесстрашно шел навстречу своей мементо море.

Как восхитительны, в сущности, вечера в России, когда тебя эскортирует в баню девица гренадерского роста. Мы встретились у метро «Аэропорт» и пошли по адресу. У меня торчал из-под мышки веник. Морти была с рюкзачком. В моей сумке имелся небольшой запас провизии и выпивки от щедрот моего сына. Если бы вместо веника у нас была собачка на поводке, мы могли быть приняты за отца и дочь на вечернем выгуле.

Но у нас был веник, и он выдавал нас с головой.

Вы думаете, я стану выкладывать интимные подробности? Моя совесть мне запрещает. Но обслуга в бане прекрасная, есть бассейн и огромных размеров кожаный сексодром. Морти сказала, что ей впервые такой встретился, и намекнула на эпизодическую связь с одним популярным в ЖЖ «тысячником».

Тщеславны они, тщеславны…

– Ты запишешь меня во френды? – спросила она.

– Нет, – сказал я. – Мой журнал читает жена, и она ревнива.

Так я нашёл безобидную формулировку.

Мы сидели в холле за столом и пили виски, завернувшись в простыни.