Сьюзан Петик - Собакам вход разрешен

Эмма поджала губы, гадая, что на самом деле скрывается за этими словами. Она была готова поклясться, что Клифтон преследует какие-то личные цели. Но как бы там ни было, ему не следовало заводить этот разговор в присутствии ночного портье.

О, Господи, он что, ревнует?

– А вы не возражаете, если мистер Дуайер здесь поживет?

– Что? – Он поднял взгляд. – Нет, ничуть. У меня сложилось впечатление, что вы обеспокоены финансовым положением гостиницы, но если вам хочется, чтобы ваш кавалер жил бесплатно, вы, разумеется, вправе.

Эмма заметила, что у Джереми глаза полезли на лоб.

– Тодд – старый друг, Клифф. У него пропала собака, и я подумала, что хорошо бы предложить ему пожить здесь, пока он ее не найдет.

Помощник вежливо посмотрел на нее.

– Понимаю.

– И к вашему сведению, он не мой кавалер.

– Спасибо за разъяснения. Извините, если расстроил вас. – сказал Клифтон.

– Пожалуйста, – сказала Эмма, стараясь взять себя в руки.

Клифтон снял очки и сунул их в нагрудный карман.

– Однако не могу сказать, что не испытываю облегчения, – произнес он. – Мне бы очень не хотелось, чтобы вами воспользовались… снова.

Эмма почувствовала, что краснеет. Так вот в чем подоплека разговора. Тем самым Клифтон не очень тонко намекал ей: «Однажды ты облажалась. Не сделай этого еще раз».

Это так унизительно, когда тебе указывают на твои прошлые ошибки, особенно в такой подлой, пассивно-агрессивной форме, но скажи она об этом Клифтону, он бы, разумеется, ответил, что ничего такого не имел в виду. Эмма посмотрела на Джереми, который точно приклеился взглядом к бумаге на стойке, и постаралась держаться с максимальным достоинством.

– Спасибо за заботу, – сказала она. – Пожалуй, я пойду к себе.

Бабушка любила повторять, что лучший способ не киснуть – это найти себе занятие, поэтому, вернувшись домой, Эмма переоделась и тотчас принялась за уборку. Сначала ванная, затем кухонные столешницы, и напоследок она подмела и пропылесосила пол. После замечания Клифтона она поняла, что не уснет, пока не будет падать от изнеможения, хотя и до этого Эмма была уставшей. При всей своей злости она знала, что слова Клифтона не задели бы ее так сильно, не будь в них хоть толика правды. Она всегда плохо разбиралась в мужчинах и порой нарывалась на законченных подонков, но это было раньше, с тех пор она поумнела. И потом, Тодд – не первый встречный. У них есть общее прошлое, они знают друг друга и давным-давно были друзьями.

Давным-давно.

«Как в сказке, – подумала она. – Давным-давно, в незапамятные времена».

Но о Тодде Дуайере, который ночует в ее гостинице, она ничего не знала. Эмма понятия не имела о том, как он жил эти тринадцать лет. Он мог быть непутевым папашей, уголовником или серийным убийцей – кем угодно.

Эмма рассмеялась. Сначала хихикнула, а потом разошлась так, что чуть ноги не подкосились. Она рухнула на диван, задыхаясь и хохоча так, что по щекам потекли слезы.

Серийный убийца? В самом деле? Бред какой-то! Тебе пора спать.

Она надела пижаму, разложила диван и юркнула под одеяло, ощущая ту внутреннюю радость, которую вызывает искренний смех.

«Клифтон не смеет меня расстраивать», – говорила себе Эмма.

Ей не в чем оправдываться. Она просто хотела помочь старому другу. Если тем все закончится, и прекрасно. Конечно, ей бывает нелегко, но у нее жизнь в тысячу раз лучше, чем у многих других. Она закрыла глаза и представила, что будет делать, когда банк даст кредит.

За дверью кто-то был. Эмма открыла глаза и покосилась на часы: без двадцати два. Кто бы мог ломиться к ней в такой час? Должно быть, Джереми, если случилось нечто из ряда вон, а телефон не работает, но электричество было. Она немного подождала в надежде услышать голос. Возможно, шум ей приснился?

Нет, Эмма была уверена, что не ослышалась. То был не дождь, не шелест ветвей, ни даже звук ночного животного – порой они принюхивались у двери и царапались в нее. Ничего подобного она прежде здесь не слышала. Эмма села в постели и напрягла слух, ожидая хоть малейшего намека на то, что шум не был ее фантазией.

Вот он раздался снова – тише, но все равно различимый – глухой стон, от которого у нее волосы встали дыбом. Эмма глубоко вдохнула, напомнив себе, что в «Спирит Инн», несмотря на репутацию, привидения не водятся.

Послышалась возня, а затем в дверь ударили – бум! Эмма выпрыгнула из кровати и схватила халат.

– Кто здесь?

Она осторожно подошла к двери и заглянула в замочную скважину. Никого. Может быть, все же ветер?