Сергей Антонов - Васька

— Ничего, Николай Николаевич! Вы не такие трудности перебарывали. Зато получится знаменитая книга. По ней будут изучать потомки, как мы тут вкалывали, как возводили подземные дворцы коммунизма.

— Откровенно говоря, это меня и пугает. Давай посмотрим, что увидят потомки, почитавши ваши мемуары. Я тут кое-что выписал. Ну-с, во-первых, потомки увидят, что подземные дворцы хронически не обеспечивались материалами: «Материала не было. Поехал я с одним парнем в карьер к Москве-реке бут разыскивать. Привезли бут и начали работать. Закрыли каллоту до замка — это верхняя часть свода. Тут надо было заложить самый крепкий камень, а у нас кругом только мягкий известняк. Надо было доставать гранитный камень. Поехали мы опять и около Курской дороги нашли большие камни. Привезли их на шахту, разбили на клинья и сделали замок. Так мы предупредили аварию». Ну хорошо. Предположим, штукатур, который спер гранит, принадлежавший железнодорожникам, имел бы официальный наряд на этот драгоценный камень. Думаешь все? Как бы не так: «На Метрострое недостаточно было иметь наряды на материалы и транспорт. Надо было драться за реализацию этих материалов». Драться! — понимаешь! Пойдем дальше. На строительстве подземных дворцов не было самых элементарных механизмов. «В шахту бетон подавался на носилках — другого способа придумать не могли». Это не я говорю, а написано в мемуаре. «А когда уже можно было подвозить бетон по нижним штольням, неразрешимой осталась проблема доставки в верхние штольни. Каждая шахта придумывала свои способы. На 9-й бетон таскали ведрами через фурнели и лишь потом догадались поставить обыкновенный ворот. На 17-й через блок верхняка перебрасывали веревку, на один конец привязывали ведро с бетоном, а другой — к поясу рабочего. Рабочие — чаще всего это были девушки, — бегали по штольне и таким образом вытаскивали ведро наверх». Еще почитать? Заместитель начальника Метропроекта: «Проектирование арбатского радиуса было начато, — слышишь, не кончено, а начато, — почти одновременно с развертыванием строительства». А что значит отсутствие утвержденного проекта? Это значит, что люди не понимали, что они строили. И тем не менее строили — и строили с энтузиазмом. С небывалой быстротой поставили вестибюль метро на середине Арбатской площади. Решили похвастать Первому Прорабу. Он приехал — и приказал вестибюль сломать, поскольку он мешал автомобильному движению. Проявляя энтузиазм, здание разрушили невиданно быстрыми темпами, начали строить новое — у рынка. Построили больше половины. Приехал Первый Прораб — снова велел переносить. Пока он ездил налаживать колхозы, поставили третий дом. Вернулся Первый Прораб — велел переделывать колонны и прорубать двенадцать дверей вместо четырех. Об этом вспоминает не какой-нибудь злопыхатель, а секретарь парткома шахты 36–37. Вот что значит — строительство без проекта.

— Надо было проектировщиков крепче жучить! — сказал Митя.

— Зачем? Что они — не работали? Вот написано: «На протяжении целых месяцев коллектив Метропроекта нередко работал дни и ночи напролет».

— Работали дни и ночи, а производительность труда равнялась нулю, — комментировал Митя.

— Совершенно верно. Не успевали закончить проект, а он становился негодным. Почему? Потому что наверху каждый день принимали новые решения, отличные от вчерашних. Но это все присказка. Сказка-то впереди. Твои толковые потомки, прочитавши все это, не могут не задаться вопросом: если строительство не обеспечено материалами, если нет механизмов, а следовательно, и механизаторов, если не существует утвержденного проектного задания, то есть никому неизвестно, что, собственно говоря, надо строить, — каким образом определять срок окончания строительства? Высшие силы решили эту задачу гениально: назначили срок по праздничку. Помнишь, как нам в начале года объявили, что метро будет пущено 7 ноября 1934 года. Почему не 1 мая или, например, 8 марта — размышлять негигиенично. Те, кто пробовал рассуждать, после раскаивались: «Откуда Первый Прораб знает, что я говорил о том, что работу на шахте мы закончим к 1 декабря, а не к 7 ноября?» — долго удивлялся начальник шахты товарищ Ермолаев. А тот, кто пытался спорить вслух (вроде, например, директора завода имени Владимира Ильича), — получил встречный вопрос: «Значит, для вас постановление Московского комитета не обязательно? Так и запомним».

— Вы что же, — спросил Митя, прищурившись, — против руководящей роли партии?