Андрей Ильин - История высоты № 6725

Но, видно, в императора вселился бес.

Во время второго завтрака, между земляничным киселем и фруктовым пудингом, император нахмурился и сообщил присутствующим родственникам, офицерам, иностранным послам, прислуге, денщикам и журналистам свою высочайшую волю.

— Мы отбываем на войну, дабы собственноручно возглавить наступление! Мы так хотим!

Засим, не откладывая ни на минуту, император через казну выписал себе царские прогонные для следования на фронт и обратно.

Иностранные посланники захлопали в ладоши, пораженные государственной сметкой императора. Адъютанты закричали:

— Браво! Брависсимо! — Аплодисменты перерастали в бурную овацию.

Офицеры штаба, расталкивая друг друга локтями, побежали в канцелярию выписывать командировочные.

Императорский каприз обрел форму приказа. Теперь отменить его не смог бы и сам император, потому что деньги были получены и застегнуты в кошельки.

В столовой раскатали оперативную карту.

— Какой участок фронта соблаговолит посетить его величество? — спросили генералы. Император не понял.

— Ваше величество, куда вы поедете? — перевел генералиссимус.

— Сюда, где зелененько, — соблаговолил выбрать император, ткнув оттопыренным пальчиком прямехонько в высоту № 6725.

Генералы разбежались по штабам готовиться к отъезду.

— Командующего на провод! — потребовал генерал связи.

— Усилить паек в боевых порядках! — распорядился начальник продовольственного снабжения.

— Обставить квартиры офицеров инкрустированной мебелью! — приказал главный квартирмейстер.

— Выслать вагон шпаклевки для текущего ремонта артиллерийского парка! — отдал распоряжение командующий артиллерией.

— Переместить в квадрат высоты № 6725 боевые крейсера и вспомогательные миноноски! — приказал адмирал.

Командующему фронтом была отправлена срочная, сугубо конфиденциальная шифрограмма: «Ближайшее время ожидается прибытие ряда высокопоставленных особ целью ознакомления дел вверенном вам участке фронта. Обеспечьте надлежащий прием. Готовность доложить!»

Командующий сдавленно ахнул и вызвал командиров когорт.

— Через 24 часа высота должна блестеть как золотой дублон! Я не знаю, как вы этого добьетесь, но если через 24 часа я сумею обнаружить в боевых порядках и ближнем тылу хотя бы одну пылинку, хотя бы одну соринку, хотя бы одного дурно пахнущего солдата, хотя бы одну свободно порхающую муху — можете считать, что война для вас уже закончилась!

Я не знаю, как вы умудритесь отловить мух. Меня этому в академиях не учили. Это не моего ума дело. Я не занимаюсь мухами! Я занимаюсь старшими офицерами! И знаете, как я ими занимаюсь? Вот так, вот так и вот так! — растер между сжатыми ладонями воображаемого офицера командующий. — Если у кого-то появились вопросы, прошу держать их при себе! Это армия, а не богадельня! Ваши проблемы — это ваши проблемы! Я командующий, я должен командовать, а не бегать по передовой задрав хвост, словно взбесившийся кобель! Я ясно выражаюсь?

Мое дело — раздавать медали или отдавать под суд. Остальное меня не касается!

Если кто-то сомневается в себе, если кто-то решил, что не способен за 24 часа исполнить приказ, пусть сейчас, здесь, не откладывая напишет подробный рапорт и… подотрется им в нужнике! Подотрется и застрелится! Мне не нужны капитулянтские бумажонки, которым грош цена! Мне нужна работа! Победа любой ценой! Если для достижения цели мне потребуется расстрелять 500 солдат, я расстреляю 1000 солдат. Если выполнению приказа будут мешать ваши паршивые жизни, я собственноручно пристрелю половину из вас, а вторую половину заставлю работать за двоих!

Все! Все свободны! Через 24 часа я провожу осмотр позиций!

Всю следующую ночь и весь следующий день солдаты выскабливали, надраивали свои окопы, свои блиндажи, свои мундиры. Назначенные командирами добровольцы под огнем противника бегали по нейтральной полосе, засыпая песком воронки, крася белой эмалью неразорвавшиеся снаряды и мины, полируя колючую проволоку.

Парламентеры от каждой из когорт под белыми флагами перешли в расположение противника с целью заключения суточного перемирия для производства работ. Чтобы отчетность у противника не пострадала, недобор потерь в живой силе и технике, случившийся в подразделениях за время перемирия, командиры обязались компенсировать в первый же день боев.

Но враг проявил принципиальность, на временное прекращение огня не согласился и продолжал захламлять нейтральную полосу трупами своих солдат и неразорвавшимися снарядами.