Его колени вдавливают матрас неверности, недавно еще принимавший моего отца. Большими пальцами она привычно стягивает штанишки. Входит Клод. Иногда он называет ее своей мышкой, и это ей, кажется, приятно. Никаких поцелуев, никаких поглаживаний и ласк, никаких приливов чувства, шаловливых грез. Только ускоряющийся скрип кровати, и, наконец, моя мать въезжает на вертикальную стену и начинает кричать. Вы наверное знаете этот старый аттракцион с мотоциклистом в стакане. Он ускоряется, центробежная сила прижимает его к стене, пол головокружительно уходит вниз. Труди вращается все быстрее, ее лицо слилось в пятно клубники со сливками, там, где были глаза, — зеленый мазок ангелики. Она кричит все громче и, наконец, с последними вверх-вниз криком-содроганием слышится его придушенный хрюк. Короткая пауза. Клод выходит. Матрас снова вдавливается, и слышится — уже из ванной — реприза насчет Керзон-стрит, или дня недели, и веселая проба мобильного мотивчика. Один акт, три минуты максимум, без повторов. Часто она присоединяется к нему в ванной, и, не соприкасаясь, освобождают себя от продуктов партнера теплой водой. Никаких нежностей, сладкой дремоты с переплетенными конечностями. Во время этого короткого омовения, просвежив мозги оргазмом, они часто составляют какой-то план, но из-за кафельного эха и льющейся воды слова до меня не доходят.
Вот почему я так мало знаю об их заговоре. Только то, что он их возбуждает, и они понижают голос, хотя думают, что они одни. Не знаю я и фамилии Клода. По профессии он застройщик, хотя не такой удачливый, как большинство. Недолгое доходное владение многоквартирным домом в Кардиффе было пиком его достижений. Богат? В наследство получил семизначную сумму, теперь она, кажется, съежилась до четверти миллиона. Он уходит от нас около девяти, возвращается в седьмом часу. Вот два взаимно противоположных тезиса. Первый: под бесцветной личиной скрывается жесткий персонаж. Такая серость вряд ли встречается на свете. За ней прячется кто-то умный, недобрый, расчетливый. Как человек он собственное творение, устройство, само себя сконструировавшее, инструмент жестокого обмана — замышляет против Труди, замышляя вместе с ней. Второй: он таков, каким кажется. И сверху негусто, и снизу пусто; такой же очевидный интриган, как она, только поглупее. А ей — зачем сомневаться в мужчине, если за три минуты без малого забрасывает ее через ворота в рай? Я же пока с выводами не тороплюсь.
Надеюсь выяснить больше — не спать всю ночь и послушать их расторможенный утренний щебет. Не характерное для Клода «мы можем» сперва заставило меня усомниться в его тупоумии. С тех пор прошло пять дней — и ничего. Бужу мать пинком, но она не хочет беспокоить любовника. Она загружает в уши лекцию и отдается чудесам Интернета. Слушает, что придется. Я все это слышал. Промышленное разведение опарыша в Юте. Пешеходная прогулка по Баррену. Последнее отчаянное контрнаступление Гитлера в Арденнах. Сексуальный этикет у яномами. Как Поджо Браччолини спас Лукреция от забвения. Физика тенниса.
Я не сплю, я слушаю, я узнаю́. Сегодня рано утром, за час до рассвета, материя была серьезнее обычного. Через материнские кости я соприкоснулся со скверным сном в форме лекции. Ситуация в мире. Специалист по международным отношениям, женщина с густым голосом, сообщила мне, что мир нездоров. Она рассматривала два душевных состояния: жалость к себе и агрессию. Бедный выбор для отдельного человека.
А в сочетании, для группы государств — опасный взвар, опьянивший теперь русских на Украине, как недавно еще — их друзей сербов в другом уголке мира.
С нами не считались — теперь мы себя покажем. Теперь, когда Российское государство превратилось в политическое крыло организованной преступности, новую войну в Европе уже нельзя считать немыслимой. С танковых дивизий у южной границы Литвы и перед северо-германской равниной смахнули пыль. То же зелье воспламеняет исламских маргиналов. Чаша выпита до дна, и повсеместно крик: мы были унижены, мы будем отомщены.
Лектор не ждала от нашего рода ничего хорошего: процент психопатов в нем постоянен — человеческая константа. Вооруженная борьба, справедливая или нет, их привлекает. Их стараниями локальные споры перерастают в крупные конфликты. Европа, на ее взгляд, находится в экзистенциальном кризисе, она раздражительна и слаба, разновидности самолюбивого национализма взрастают на том же горячительном пойле. Неразбериха в ценностях, вызревает бацилла антисемитизма, популяция иммигрантов изнывает от скуки и злобы. Повсюду растет экономическое неравенство, сверхбогатые — отдельная раса господ. Ухищрения государств направлены на создание новых дивных видов оружия, глобальных корпораций — на уход от налогов, самодовольных банков — на миллионные рождественские премии своему начальству. Китай, слишком большой, чтобы нуждаться в друзьях и советах, цинично щупает берега соседей, насыпает острова из тропического песка, готовится к войне, считая ее неизбежной. Мусульманские страны страдают от религиозного пуританства, нездорового отношения к сексу, удушения всяческой новизны. Ближний Восток — это реактор-размножитель, чреватый новой мировой войной. Соединенные Штаты — удобный недруг, едва ли надежда человечества — повинны в пытках, бессильны перед своим священным текстом, созданным в век напудренных париков, неоспоримым, как Коран. Их нервное население, страдающее тучностью, испуганное, одолеваемо безотчетным гневом, презирает власть, с каждым новым пистолетом убивает сон. Африка еще не научилась партийному демократическому трюку — мирной передаче власти. Тысячи ее детей еженедельно умирают от нехватки простых вещей — чистой воды, москитных сеток, дешевых лекарств. Всех жителей Земли уравнивают и объединяют надоевшие печальные факты: изменение климата, исчезновение лесов, животных и полярных льдов. Высокодоходная ядовитая агротехника уничтожает биологическую красоту. Океаны превращаются в слабую кислоту. От горизонта быстро надвигается мочевое цунами — умножение стариков, раковых больных и слабоумных, нуждающихся в уходе. А вскоре — демографический перелом, катастрофическая убыль населения. Свобода слова больше не свобода, либеральная демократия уже не очевидный порт назначения, роботы отнимают рабочие места, свобода — в ближнем бою с безопасностью, социализм дискредитирован, капитализм растлен, разрушителен и дискредитирован, альтернатив не видно.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу