Василий Аксенов - Редкие земли

Каждое утро, вся в легком и белом, она проносилась в свой офис на вершине здания корпорации, изрядно напоминающего то, прежнее, в незабвенном переулке Печатников, только с поправкой на тропический габонский климат. Секретариат тут же включал все каналы связи с мировыми биржами, с компаниями посредников, с геологоразведкой редкоземельных элементов, добычей и обработкой, а также с производственными мощностями, где производились чудодейственные сплавы металлов, и с центрами сбыта; вот именно с центрами активнейшего сбыта и несколько жульнической скупки. Дела шли отлично. Зарубежная, то есть внероссийская, «Таблица-М» непрерывно расширялась и разделялась на дочерние компании и снова расширялась путем поглощения слегка слабеющих. Иными словами, саркастически думала Ашка, наша суперкорпорация стала каким-то суперматеринским организмом, своеобразной лярвой, процветающей за счет поглощения и деления. Та, что осталась на родине, имеет к нам лишь косвенное отношение, несмотря на общее имя. Под гнетом скрытно-большевизма и опираясь на нас, она борется за существование, в то время как мы безобразно процветаем. Впрочем, что же нам еще остается делать?

Иногда она отбрасывала весь этот созидательный бред и подходила к зеркалу. Отмечала углубление вертикальной морщинки на правой щеке. Это делало ее еще более интересной. За все времена накопления возраста она ни разу не прибегала к подтяжкам. И не буду. Морщинки делают меня все более интересной. Мужчинам нравятся мои морщины, потому что я отношусь к ним как к нормальным членам моего лица. Ген никогда этого не говорил, но я видела, как он любит эти птичьи лапки у глаз. Макс просто обожал их, постоянно целовал именно их. Бутылконос, тот просто верещал от постоянного восторга. Король их боготворит. Между прочим, даже и те, что приглашались ненадолго, начинали в конце концов трепетать от моей морщинистой внешности. Тот негр в Америке, с которым я первый раз изменила Гену, всегда говорил you look different. А что уж говорить о майоре Блажном, которому дала в его каптерке, чтобы освободить Гена. Он небось до сих где-нибудь рыщет в своем бреду, меня выискивает, морщинистую. Достаточно мне дерзостно улыбнуться, и все морщинки забываются. Вот улыбаюсь дерзостно. Все забывается, не только морщины. Остается только дерзостная женщина.

После того, как исчез Никодимчик, а потом Ген и Макс отправились назад, в эту чертову бездну, она решила лететь в Габон и там возродить «Таблицу». Король Ранис встречал ее у трапа самолета. Когда она сошла к нему, пытаясь сохранить хотя бы слабое подобие дипломатического этикета, он опустился перед ней на колени и стал целовать ее отменно напедикюренные пальцы ног. Все племя ахнуло и застыло в благоговейном молчании. Король поднялся, подошел к микрофону и поздравил народ с прибытием королевы Габона и Генерального секретаря рыцарской лиги комсомола.

Они стали жить вместе в новой резиденции, отстроенной на месте стратовской пляжной виллы, где семь лет назад всем миром лечили искривленного Никодимчика. Охрану резиденции в первом кольце выполняли все те же московские Самые Надежные, а также отряд многоопытных французских ветеранов, нанятых на Коморских островах. Второе кольцо защиты было составлено из энтузиастов габонского комсомола в белых майках с надписью «Comme Ca». Этим юношам было строжайшим образом запрещено украшать свои ягодицы какой бы то ни было татуировкой за исключением паучка, похожего на серп-и-молот. И наконец, третье кольцо, изрядно отдаленное от резиденции и приближенное к отрогам вулканической гряды, осуществлялось горными духами и колдунами. Гориллам было запрещено пересекать третье кольцо, кроме той, теперь уже почти легендарной самки по имени Шампань, которая когда-то угостила юную Ашку непрожеванной стрекозой. Она нередко посещала с дюжиной своих внуков классический версальского стиля парк своей подруги, где они невинно резвились, охотясь на все тех же стрекоз и до сей поры еще не упомянутых летучих существ коыыу.

Этот Габон, какие еще неведомые магниты таятся в его недрах, думала Ашка по утрам, оставляя нежно похрапывающего короля в складках постели и выходя на обширную, как баскетбольная площадка, террасу, чтобы поприветствовать темнеющий на фоне рассвета вулкан Бонга, сыгравший столь важную роль в истории Стратовых.

Что она сделала в первую очередь после воцарения? Правильно, она распустила секретариат короля, вернее, преобразовала его в танцевальный ансамбль. «Я надеюсь, Ваше Величество, что я сама в единственном числе предоставлю вам все секретариатские услуги, — так объяснила она эту акцию. — Впрочем, если вы захотите вспомнить прошлое, я подберу для вас какую-нибудь одноразовую солистку».