Автор неизвестен - Азюль

Потом кальмары наскучили, потому что все без исключения переместились с тарелки в желудок. Можно было переключить внимание на Катю. Она оживленно разговаривала с Сергеем — моим другом, не забывая, правда, отдавать должное и роскошно сервированному столу.

Мы прилетели в двенадцать дня по местному, и яркое солнце приветствовало наше авантюрное появление. Меня поразила громада Франкфуртского аэропорта, огромная масса людей, собравшихся здесь по пути во все страны мира. Даже сложно сравнить свои впечатления. Один друг, бывший в Нью-Йорке, как-то описал вокзал Гранд Централь, назвав его большим Киевским вокзалом в Москве, только увеличенным в пять раз и ужасно грязным. Но я бы не сказал, что здешний аэропорт — это просто пять «Шереметьевых». Весь комплекс — это город. Тут и магазины и рестораны и кинотеатры и дискотека и многое другое, причем на свежий взгляд совершенно не нужное утомленным долгим перелетом пассажирам.

Сережа нас встретил и отвез в один небольшой отель, хотя, говоря откровенно, небольшой лишь отель, а цена вполне не маленькая. Самого Сергея я знаю лет с шестнадцати. Он уже шесть лет в Германии и, несмотря на это выглядит вполне сносно.

— Скажи мне Сережа, пожалуйста, что-то! — я оторвался от ленивого созерцания и решил придумать и ему вопрос на доставание. — Когда мы сегодня прилетели, то после пограничников попали сразу в общий зал совстречающими и провожающими. Так? И только потом я спустился куда-то получать свои чемоданы, и там уже и была таможня. То есть все, что через таможню перенести нельзя, я оставлю в главном зале?

— Паша, если ты будешь в Германии задавать себе и другим вопросы типа «почему», то тебя надолго не хватит, — он хитро улыбнулся. — Это вы в вашей перестройке или что там у вас, ко всем пристаете «Почему?». У немцев раз сказали, значит так надо, — его указательный палец подчеркнул безапелляционность этого совета.

— Ты уже опытный немец, тебе виднее… — я лениво откинулся наспинку стула.

— Не морочь мозги шайзем! — Тут мне впервые довелось услышать слово, употребляемое в этой стране через каждую фразу, а означающую всего-навсего «дерьмо». — Расскажи, лучше, что ты делал все это время.

— А что я делал? Один шайз, как ты говоришь… — рука махнула на все, что я делал. — Поступил, вот, в институт. Женился на Кате, своей сокурснице. Через год бросил этот… шайз (слово сходу пришлось по вкусу) с учебой к чертовой матери.

Я нудно и вызывающе пояснил вводную часть и глотнул вина, чтобы не дать себе заснуть из-за одолевавшей скуки от бесполезного перечисления совершенных за последнее время глупостей.

— Понимаешь, наше время рождало события, успеть за которыми можно было лишь думая, как компьютер, принимая решения на месте и постоянно везде и во всем дерясь, не останавливая хода мыслей на ерунде. Как паровоз: включился и попер, впере-е-ед! Все это, если хочешь, то, о чем я мечтал: делать деньги, — очертив пальцем в воздухе доллар, объяснил, о каких именно деньгах речь. — Чистые, грязные, заработанные, украденные не важно! Кооператив — шили майки. Потом возили из Турции и Польши партии всякого дерьма, которое в нормальном мире стоит доллар за тонну. Затем переключились на медь и руду. Я снимал шикарную квартиру у метро «Маяковская». Денег не считал. Врагов приобрел еще больше, чем потерял друзей. И когда однажды ошибся, то все на этом и закончилось. Пуф!.. Продал все, что мог, и решил начать заново, но не там, в Москве, а здесь. И начать с нуля, так как кроме него ничего не имею.

— И что ты хочешь делать сейчас? — мне кажется он и вправду стал мне сочувствовать… Терпеть не могу.

— Не знаю… Это — главная проблема! Остаться, выучить язык, понять обстановку.

— Короче, пришел, тепреь надо увидеть — может победишь. Так, что ли?

Бог знает, что ему сказать. Тут и себе ответить не просто. Я медленно, со знанием дела, намечаю глазом, как разрезать свиную отбивную, и в глубине рта уже ощущаю вкус, представляю, как рюмка коньяка последует за первым куском, отрезанным так, чтобы на нем было и немного сала. Подношу к носу вожделенное мясо. Важно почувствовать запах блюда — это не только улучшает пищеварение, но и придает пище вид ритуала, превращая ее из обычного пожирания в осознанный процесс.

— Знаешь, я как всегда, не помню кто, но один умный человек сказал, что Бог не требует от тебя побеждать, он лишь ждет от тебя попыток.

— Ну что ж, тогда нужно делать попытки, — мой друг одобрительно посмотрел на мою рожу. — Когда ты хочешь просить азюль, в смысле убежище?