Леонид Рудницкий - Клерк позорный

– Я готов, – довольно улыбнулся он.

– Давай номера счетов.

Он позвонил Валере:

– Начинается большая работа.

– Гуд! – обрадовался он.

– Скидывай реквизиты.

Тот прислал счета на факс. Коржик обрезал исходящий номер, с которого они пришли, и отдал листы Ларисе.

– Ты гарантируешь, что здесь все нормально? – спросила она.

– С этим человеком я несколько лет проработал в одном банке.

– Под твою ответственность, – предупредила она.

– Ладно, – пожал он плечами. Чувство уверенности его не покидало, а интуиции он доверял.

Лариса сбросила деньги на обналичку, и на следующий день Валера подвез их к офису. Коржик не стал приглашать его войти, а сам вышел на улицу. Сел в машину, забрал нарочито замызганный пакет с деньгами, отсчитал свою комиссию и отдал деньги Ларисе. Она не стала их пересчитывать, а забросила пачки сразу в сейф. Операция ей понравилась – не надо никуда ездить и оглядываться.

С этого времени для Коржика началась пора легких заработков. Он перестал появляться в офисе каждый день, а приезжал только тогда, когда ему звонила Лариса. Встречал у входа Валеру и отдавал деньги ей.

Конвейер работал исправно. Ему приходилось делиться комиссией с Валерой, но без него ему пришлось бы ездить в банк самому, а располагался он не близко. Да и дорожные риски по сохранности денег нести не хотелось.

В новом офисе ему выделили рабочее место и даже сохранили за ним компьютер, который ему совсем был не нужен. В одной комнате с ним опять оказался Тофлер. Когда Коржику звонили, он тянул шею и изо всех сил прислушивался, как тот торгуется с банком по сегодняшним ставкам на наличные и безналичные рубли, доллары и евро. Ставки на транзит были стабильными и не зависели от текущего курса валют.

Тофлер понимал, что здесь движутся бабки, и ему очень хотелось влезть в этот процесс, оттеснив Коржика от пирога, но у него не было шансов. Коржика прикрывала Лариса, а она Тофлера не любила. Толян тоже считал, что всяким делом должен заниматься профессионал, а на денежных рынках профессионализм Коржика был неоспорим.

Зарабатывал он теперь намного больше, чем раньше, а работал меньше. Сбылась его вековая мечта – он мог посылать всех в жопу. Кроме Толяна и Ларисы, разумеется, но они сильно не докучали. Все эти дмитрии, жучковские, тофлеры и им подобные разом потеряли для него всякое значение. Он смотрел на них, как на пустое место и часто не утруждал себя с ними здороваться – лень было даже открывать рот. «Хрен я на вас клал, ребята», – хотелось ему им сказать, но он молчал. Все было понятно и так. К чему лишние слова?

В одночасье он перестал быть клерком. Он не ждал зарплаты и премий – он брал деньги сам из туго перетянутых разноцветными резинками пачек. Столько, сколько полагалось за его работу и риски, не больше и не меньше. Он рисковал, но это была мелочь. Ему так надоела жизнь клерка, что он был бы согласен и на больший риск, лишь бы от нее избавиться.

Он впервые понял, что ради свободы можно отказаться почти от всего – от удобного рабочего места, от общения с коллегами, от стабильной зарплаты, вечеринок, офисных теток. Свобода была лучше всего этого вместе взятого. Свобода оказалась единственным, что ему действительно необходимо.

– Зачем нужны деньги? – спросил как-то во время застолья его знакомый чиновник, тот самый, что дослужился до генерала.

Ему хотелось пофилософствовать на тему имущественных отношений и рассказать заодно, какой он великий администратор и замечательный человек, какие крепкие у него связи и большие возможности. Его желание предугадать было нетрудно, потому что все его разговоры заканчивались одним и тем же.

– Чтобы посылать всех в жопу, – ответил Коржик. – Это главная функция денег – имея их, ты посылаешь всех в жопу.

Тот ничего не понял. Он вообще мало что понимал, но думал, что понимает много.

– Если бы меня какой козел послал, – сказал он, намекая на Коржика, – я бы сказал ребятам, чтобы с ним разобрались.

– Ты кого имеешь в виду? – мрачно спросил Коржик.

– Да хоть кого! – выпалил тот.

Коржик посмотрел на него долгим взглядом. Тот отвел глаза. Действие происходило дома у Коржика, рядом сидела жена. Чиновник, числившийся дальним родственником, пришел к нему в гости тоже с женой. Ситуация была не для драки и даже не для ссоры.

«Каким, блядь, „ребятам"? – подумал Коржик. – Глянь на себя в зеркало, губошлеп хренов. Кто поверит, что у тебя есть „ребята"? Ты же не бандит – ты рыхлый министерский клерк».