Иржи Марек - Собачья звезда Сириус, или Похвальное слово собаке

— И ты ждешь его с радостью?

— Да. Но ты об этом никому не говори.

— Значит, сейчас ты радуешься, что время бежит быстро. Ну а завтра? Ну скажи мне, не глупо ли это, при всем моем уважении к миру людей? Разве мне не лучше, чем тебе? Улягусь после ужина и буду спать. Впрочем, что мне еще остается делать, когда ты уходишь? Мне, конечно, было бы приятнее, если бы ты сидел дома и писал. Мне так здорово спится под стук твоей машинки. Я уже понял, она должна стучать, чтобы ты мог купить мне требухи, не говоря уже о печенке. Когда я высплюсь, мы пойдем гулять. Все так прекрасно и просто. Но чтобы я уселся и в глубокой задумчивости скреб за ушами, что даром потерял день? Такое мне и в голову не придет. Ведь я ничего не потерял, я только приобрел: ужин, прогулку, возможно, и запахи, исходящие от той дамы. Надеюсь, она не сильно мазюкается? Этого я не люблю.

…И вот мы с собакой уже бежим трусцой, потому что времени у меня больше нет, мы врываемся в квартиру, пес ложится на свою подстилку, а я плюхаюсь на диван рядом с телефоном и жду, размышляя, сколько минут и секунд теряю понапрасну.

А телефон не звонит и не звонит, и я заранее ощущаю разочарование и недовольство, а потом облегчение, но не желаю себе признаться. Вечер у меня свободен! Я вдруг понимаю, что мне не нужно спешить ни в метро, ни в кино, не нужно торопиться домой и я могу делать все, что мне заблагорассудится или, более того, вообще ничего не делать.

Я почесываю своего пса за ушами, а он смотрит на меня мудрыми прищуренными глазами, словно хочет сказать; вот видишь, дружище, как прекрасно, если вдруг появляется время…

Мы, собачники, люди особые, мы дружим на совершенно иной основе, чем те, которые из корыстных побуждений заводят знакомства — то со слесарем-сантехником, то с продавщицей из мясного… А встречаются и такие, что ищут душевной близости с замзавом у себя на работе и почитают за честь поздравить его со славными именинами.

Мы же, собачники, знакомимся во время прогулок, на которые нас выводят наши собаки. Дружба наша строится на том, как переносят друг друга мой Кутик с их Арендой. Если не переносят — мы больше не знакомы. Не можем же мы стоять и вместе смотреть, как дерутся наши собаки! Я, например, принципиально не вожусь с теми, у кого немецкие овчарки. Признаться, все дело в том, что их не любит мой пес.

В основе нашей дружбы — не кто есть кто, а у кого какая собачка. Именно поэтому мы не знаем друг друга по имени.

Когда я возвращаюсь с прогулки, жена интересуется, что там происходило. И я рассказываю, как вел себя наш пес, превозношу до небес его сообразительность и докладываю, что он гонялся за кошкой, а та, естественно, удрала, перемахнув через забор. Потом я говорю:

— Да, тебе просил передать привет этот… ну тот, у кого ризеншнауцер…

— Это какой же, большой?

— Да нет, перец с солью.

— Он очень мил, — отвечает жена. — И хоть всегда лает на нашего, но сам его боится! Симпатяга.

— Ты про хозяина или про собаку?

— Ах, не все ли равно?

И она права. Хозяин и его пес — одно целое.

Я с трудом запоминаю фамилии, но у кого ризеншнауцер — помню отлично.

Иногда трудно определить породу собаки, есть такие, что похожи на несколько пород сразу и ни на одну точно. Это простые собаки, дворняжки, однако хозяева любят их не меньше, чем чистопородных. Такой закоренелый демократизм нас, собачников, объединяет. Ведь налог платят за дворняжку так же, как за собаку благороднейших кровей. Национальный комитет — институция демократическая, он требует со всех одинаково. Само собой, одинаково много.

Я, к примеру, знаком с неким паном, у которого есть пес Жерик. Жерик — милейший пес, хозяин Жерика — милейший человек. Мы беседуем о погоде и о делах общественных, а Жерик тем временем вне себя от радости возится с моим псом, ему нравятся большие собаки, которые его не обижают. И хозяин Жерика тоже относится к моему псу с нескрываемой симпатией за то, что тот ласков с его песиком. Поэтому он рад и мне.

На вечерней прогулке я встречаю сначала Жерика, потом пана с ризеншнауцером, довольно поздно появляется пан сеттер, он передвигается с некоторым трудом, мы останавливаемся, обмениваемся мнениями насчет того, где доставать дешевое мясо. Я треплю сеттера по шелковой спине, но он вдруг исчезает, как будто его ветром сдуло. Нас собралось уже много, и все собаки помчались вслед за сеттером. Это — по крайней мере мы так считаем — весьма увлекательное зрелище. Более того, мы убеждены, что оно намного интереснее, чем идущая сейчас телепередача.