Яков Арсенов - Избранные ходы

— Я же говорил, структура мозга у Фаддея — годичными кольцами, оправдывался Варшавский. — С ним сразу было все ясно.

— Так они что, совсем спрыгнули? — никак не мог поверить в случившееся Орехов.

— Похоже.

— Неужели ты не мог тормознуть вандею до нашего приезда? — пытался устроить разбор полетов Артамонов.

— Тормознуть до приезда… — повторил Варшавский участок вопроса. Интересно, каким образом?

— Сделал бы Фаддею предупредительную маркировку на морде.

— Или лучше выключку влево! А потом поставил бы лицом к себе, надломил бы в локте толчковую руку и сказал: «Vidal Sosуn?!» И добавил бы через паузу: «Вошь! And Go отсюда!» А тут, глядишь, и мы подтянулись бы, набросал Артамонов сценарий разборки, от которой увильнул Варшавский в отсутствие друзей.

— Это бы не спасло.

— Ну тогда бы взял Фаддея за декольте! — Две-три верхние пуговки у редактора «Смены» были всегда оторваны, поэтому за грудки его было не взять, получалось — за декольте.

— И это бы не спасло.

— Как сказать. Если бы ты устроил тут хорошую дратву, может быть, и спасло бы. Я одного не пойму — где логика? — продолжил допрос Артамонов. — Сначала ты придумал идею безбумажной технологии, мы, как дураки, согласились, потом велел срочно организовать персональные рабочие места, а сам спустил все за неделю…

— Спустил за неделю… Не за неделю! Свой побег от нас «Смена» задумала гораздо раньше и выжидала момент. Редакция раздобыла партнера, ничего не смыслящего в журналистике. Чтобы не доставал правилами русского языка, — обнародовал свои давнишние мысли Артур. — Вы замотали их ценными указаниями!

— Получается, Артур, ты как бы на их стороне? Это очень поучительно. Значит, удобной для противника является ситуация, когда ты здесь, а мы отсутствуем. Правильно я мыслю?

— Не знаю.

— А ты знай. И ставь перед собою какой-нибудь артикль, желательно определенный… А то тебя фиг поймешь, — сказал Артамонов. — Что касается указаний, то именно ты и советовал Фаддею всякую муру!

— Советовал всякую муру… Ничего я не советовал! Я сокращал невозвратные вложения!

— И досокращался!

— Ничего страшного не произошло. Даже наоборот — меньше расходов! А чтобы не простаивал комплекс, можно заняться выпуском визиток! Очень даже неплохо идут, — попытался свернуть в сторону Артур.

— Визитки пусть шьет швейная фабрика! — перебил его Артамонов.

— Фабрика… А жить на что прикажешь повседневно?

— Мелкобюджетной ерундой мы заниматься не планировали! А «Смена» хоть и глупая была, но все же газета!

— Газета… Не желают они с нами сотрудничать, неужели не ясно? Ненавидят они нас! Терпеть не могут! — убеждал сам себя Артур.

— А за что нас любить? За то, что мы их содержали? За то, что правили за ними тексты?! За то, что заставляли их быть в матерьяле?! — загибал пальцы Артамонов. — За это не любят. Ты не мог этого не знать! За это ненавидят! Причем не только у нас, но и там… — махнул Артамонов в ту степь, из которой только что вернулся, — но и там, где правит чистоган! Все полезное для народа можно ввести только силой. Ты же читал старика Нерона!

— Ну, и скатертью им перо! Пусть катятся! — заходил петухом Варшавский.

— Это мы катимся, они-то остаются, — не мог успокоиться Артамонов и запустил в Варшавского набор слов грубого помола. — Развел тут гондонарий! Курьеров каких-то понабрал!

— А что, мне самому по городу бегать?!

— Ведешь себя, как двухвалютная облигация!

— А ты — как последний бланкист!

— От андердога слышу!

— Не раздражай мою слизистую!

— А ты не делай из меня истероида! — произнес Артамонов на полном взводе. Он заводился редко, зато на полную катушку. Декремент затухания его вспышек был невелик, поэтому выбег из темы в таких случаях мог продолжаться сутками.

Галка выскочила в коридор с мотком пряжи, курьер, боясь попасть под горячую руку, свернулся клубком в кресле, а Нидворай, сказавшись больным, отправился в поликлинику. На шум потянулись гостиничные служащие и ничего лучшего, как поминутно заглядывать в дверь, не придумали. Соседи выключили телевизоры и замерли, вслушиваясь в перепалку.

— Мне, конечно, все по гипофизу, — признался Макарон, — но это юмор низкого разбора, господа. — Он решил взять контроль над зрелищами и протиснулся между Варшавским и Артамоновым. — Предлагаю тормознуть войну Алой и Белой розы. Давайте будем жить дружно и умрем в один день. Иначе на хрена мы сюда съехались?! — И сам себе ответил: — Чтобы помогать, а не вместе печалиться.