Макс Нарышкин - Privatизерша

— Ну, со мной он общаться захочет, — впервые за все время пути ответил Морозов, сообразив, что его подводят к дилемме: идти к хозяину или вернуться обратно.

Хозяином оказался шестидесятилетний мужчина. В короткой спортивной куртке, в сапогах и короткополой шляпе, он занимался странным делом. За то время, когда он успел попасть в поле зрения Морозова, и до момента, когда он увидел Морозова, мужчина успел поймать две форели и выпустить их обратно.

— Хозяин скучает, — отметил дворецкий, после чего окликнул босса и подвел Вада, как телка.

— Сэр, этот человек уверяет, что знает вас и имеет к вам неотложное дело.

Тот пережевал сигарету из одного угла рта в другой и осмотрел Морозова полным безразличия взглядом.

— Иди, Николас, — разрешил рыбак, — иди, дорогой. Приготовь кофе.

— Виски?

— Я сказал — виски?

— Нет, — смиренно ответил Николас.

— Тогда зачем ты говоришь «виски»?

Николас поклонился и ушел. Морозов смотрел ему вслед и думал, идиот он на самом деле или же это часть какой-то игры, начавшейся давным-давно.

— Что вам угодно? — Этот вопрос был адресован уже к Большому Ваду.

Тот уронил на землю дорожную сумку и нашарил в карманах сигареты. «Наверное, неплохо живет сейчас этот старик», — подумал он. Особняк, издали, от ворот огромного парка, напоминающий дворец, вблизи он напоминал дворец еще больше. Прогуливающийся по парку пони. Клумбы с розариями. Садовник чешет траву граблями. Вид у садовника — одухотворенный. Старику здесь хорошо. Сомнительно только одно: что здесь, в тысячах километров от места, где он родился, он пропитывается благодатью. Скорее, в своей катящейся под уклон жизни он пытается найти ответы на вопросы, которые не смог найти на родине.

Вад принюхался к пьянящему аромату яблонь, очерчивающих главную дорогу от ворот к дому, и затрепетал от вдохновения. Это хорошо, что ветер. Хорошо, что цветет. Фон, как частность, всегда благополучно влияет на главное. А главным была, несомненно, беседа.

— Четырнадцать лет назад с вами в России произошла неприятность. Виною тому стала пленка, отснятая в «Андреевских банях». Один успешный банкир, перспективный политик, журналист и банковский служащий отдыхали, пили дорогие напитки, нежились в обществе красивых женщин. — Чиркнув колесиком, Морозов закурил. — Но на следующее утро все вдруг изменилось. Женщины куда-то ушли, на смену покою и умиротворению пришла тревога, и вы вдруг поняли, что не всем в этом мире можно доверять. Один из четверых оказался сволочью. Всячески ускользая от вмонтированных в стены камер, и стараясь говорить как можно меньше, он был вместе со всеми, но при этом его как бы и не было… Ночью вам позвонил человек, который по просьбе этого невидимки писал на видео все, что происходило в бане. Он сказал вам, что в жизни каждого человека бывают только два несчастья: успеть и не успеть. В вашем случае, сказал звонивший, лучше успеть. И той же ночью вы покинули Москву, убыв в неизвестном для большинства знающих вас людей направлении. Четырнадцать лет вы живете здесь под другим именем, и можно разве только догадываться о том, как ненавидите человека, погубившего вашу жизнь. Я приехал, чтобы поговорить с вами об этом…

Мужчина покрутил в руках удилище и посмотрел на Большого Вада. Не было никаких сомнений, что звучавшую русскую речь он понимал, поскольку она была его родной речью.

— Вы умеете обращаться с нахлыстом?

— Что?

— Я спросил — умеете ли вы обращаться с нахлыстом.

Морозов поводил языком во рту и бросил сигарету в пруд.

— Я приехал, чтобы назвать вам имя человека, который погубил вашу жизнь. Он губит сейчас и мою. А вы спрашиваете, умею ли я обращаться с нахлыстом?

Седой мужчина, сохранивший все признаки человека успешного, выглядел на все сто. Он был на рыбалке выбрит, и было видно, что к нему не раз прикасались руки хирурга-косметолога. Скинь он свою рыболовецкую робу, и Влад вряд ли бы удивился, если бы под ней оказался костюм от Бриони и сорочка с запонками из белого золота.

Мужчина вынул из кармана телефон и набрал номер.

— Николас, дорогой, отставить кофе. Принеси нам бутылку виски и стаканы. Что?.. Я сейчас произносил слово «лимон»? Нет, тоник тоже не нужно.

Спрятав трубку, хозяин имения взмахнул удилищем, и над берегом петлей скользнул шнур. Улетев вперед, шнур, нарисовав над водой восьмерку, вернулся. Морозов смотрел на эти пассы и молчал. Сводя разных людей, он приучился сам быть разным. Чтобы иметь успех, нужно уметь быстро настраиваться на волну собеседника. Этот имел особенность говорить пространными фразами и любил, кажется, рыбалку.