Макс Нарышкин - ИМ ХОчется этого всегда

Как-то так получилось, что по лицу моему пробежала судорога. Я не боюсь офисных интриг только потому, что от них никуда не деться. И воспринимать их нужно с той же долей смирения, с какой воспринимают воскресный дождь, футбольное судейство и смерть. Если бы я был цветущей женщиной, я бы еще добавил: «И месячные». Но я боюсь моббинга. Он пожирает компанию, он уничтожает все благое, что накоплено, он заставляет опыт деградировать, а меня подчиняться пожеланиям так называемого коллектива. Коллектива нет. Есть люди, превращающие себя в коллектив. Но я-то точно знаю, что коллективной вины, как и правды, не бывает. Краснеть способен только один человек, а не группа людей, и Звездой Героя можно наградить только одного человека, а никак не город.

Пятнадцати из девятнадцати сидящих в зале решительно наплевать, будет Факин работать в их отделе или нет. Но они уже поражены болезнью, они уже страдают от нее, не догадываясь, что больны. Две-три жалкие суки сбили с пути праведного пятнадцать не самых глупых людей Москвы. Вот это и есть — моббинг. И теперь, вместо того чтобы гниль из себя давить да благодатью пропитываться, это стадо явилось ко мне, гудя, трубя и воя. Однако стоит поднять любого и заставить озвучить проблему с точным указанием имен, как этот любой тут же выпускает из пор пот и превращается в мразь.

Внутренняя конкуренция сотрудников — нормальное явление для моей компании. Пока нас еще не пронизала идея формирования компаний по западному образцу, в нас живет и будет еще долго жить дух социалистического соревнования. И разницы между нынешним соревнованием и прошлым нет никакой. Что тогда была прогрессивка, что теперь есть, да только в другой форме, что раньше премировали, так и теперь тоже ударников не забывают — DVD, плазменные экраны… Что раньше вручали переходящие знамена и вымпелки, так и теперь… Я думаю, что если те, кто работает в офисе, справятся у своей памяти, то подавляющее большинство из них вспомнит, что у них или стоят вымпелочки на столах, или дипломчики местного пошиба на стеночке в рамочках поблескивают… Хорошо, что вовремя вспомнил.

— Анна Моисеевна! — По голосу ее я понимаю, что она только что всплакнула. На ее месте я бы не всхлипывал, поскольку ее клонам в упомянутых Коломийцем «Энимал-фуд» и «Дог-хот» платят в полтора раза меньше. — Доску почета с первого этажа — на свалку! Фотки раздать изображенным, а доску — на парашу!

Когда я только начинал, мой друг, уже пожилой Женя Мартемьянц, он сейчас в Колорадо птицефабрику держит, представляясь всем в России при знакомстве: «Я работаю в аграрном секторе США», говорил мне волшебные слова:

— Игорек, беспрестанно секи за сварами. Склоки между сотрудниками — нормальное явление, если вектор его внутренней конкуренции ориентирован на положительный результат для компании. Если бы ты был хозяином шахты, я бы тебе сказал: «Если шахтеры сплетничают и втихаря сливают друг у друга масло из отбойных молотков, но количество добываемого угля от этого только растет, то сделай так, чтобы и те и другие хорошо питались. Эту войну нужно подогревать до бесконечности. Но если эти пидоры ломают молотки, чтобы они, а не другие получили к Рождеству позолоченные каски и волшебные фонарики, дави крыс». Как только в твоем офисе началось самоопыление по принципу «я — передовик, а вон тот — балласт», а у тебя как бы глубокие сомнения по этому поводу, это сигнал, что ты начинаешь погружаться в задницу капиталистического самоуничтожения. Таким типам все по хер. Компашка не его, его задача отхерить у тебя к Новому году материальные бонусы и максимум кайфовых привилегий на следующие двенадцать месяцев. А потому секи, Игорек, за сварами. От нормальной конкуренции до моббинга — одна сплетня. Не засечешь — тебя опустят активисты коллективного движения. Я вообще не люблю этих активистов… есть в них что-то от гомиков, ей-богу… Эти фраера занимаются не делопроизводством, а имитацией кипучей деятельности, а это означает, что компания занимается не развитием бизнеса, а выяснением внутренних отношений…

Перекинув телефон из правой руки в левую, я развернулся к потерпевшим от кражи.

— Я бы, конечно, предложил вам, Коломиец, и вам, Гудасов, самим обратиться в милицию. Надо полагать, что флэшка за пятьсот рублей и мобильник за несколько тысяч — вещи не из дешевых… Но Александр сообщил мне, что в его карте памяти заложена стратегия продаж… Это печально. Это гадко. Кто бы ни был вор, воткнув флэшку в комп, он тут же поймет, что можно выжать из материала. Дабы было понятно, о чем я говорю, выражу свою мысль проще: потратив тысячу баксов на покупку файлов карты Коломийца, «Энимал-фуд» просчитает свою политику на полгода вперед, и нам вряд ли стоит ждать суперприбыли… То есть премиальных, путевок на курорты и контрамарок на презентации блокбастеров… Такие дела.