Макс Нарышкин - ИМ ХОчется этого всегда

Следователь размял шею и уже устало спросил:

— То есть вы хотите сказать, что убийцу Коломийца следует искать среди его соперников по бизнесу?

— Нет, это я его убил, потому что он мне не понравился как начальник отдела продаж. Он так плохо работал, что я решил его не увольнять, а убить. Чем не версия? Ему нравится! — я кивнул в сторону угрюмого.

Рыкнуть на меня последнему помешала вдруг завывшая милицейской сиреной трубка.

— А версия о том, что менеджер убил менеджера за бонусы к Новому году, нам, по-вашему, должна нравиться больше? — спросил следователь, пока его спутник бубнил в трубку. — Президенту есть куда больше что терять, чем рядовому сотруднику.

— По вашему вопросу видно знатока. Но подумайте сами — зачем президенту убивать врага в собственной компании? Не лучше ли заплатить, чтобы его убрали в другом месте?

— А непредвиденные обстоятельства? Мгновенный шантаж — и вот президент потерял голову от страха. Он хватается за нож и…

— Ну, что же вы, продолжайте, — я улыбнулся. — Он хватается за нож, который всегда носит с собой, и режет Коломийца. Я ведь знал, что в это утро случится непредвиденный шантаж, и поэтому принес нож на работу. Я, признаться, всегда так делаю, когда чувствую, что меня собираются мгновенно шантажировать…

— Да ладно вам, — поморщился следователь, — понесло…

— Это вас несет куда-то… И еще хочу сказать, что равнозначная должности Коломийца должность вовсе не рядовая. Шесть тысяч долларов в месяц плюс премии, плюс проценты… Получается что-то порядка ста — ста десяти тысяч долларов в год плюс перспективы роста, то есть увеличение этой суммы еще на порядок. Уход из компании означает переход на совсем другой уровень жизни. Двадцать-сорок тысяч долларов в год и никаких перспектив первые пять лет. Вам трудно понять разницу между этими суммами, поскольку и сорок тысяч в год для вас слишком много. — Я кивнул на его спутника: — Посмотрите-ка на своего начальника уголовного розыска. Именно так и выглядит человек, зарабатывающий в год двадцать тысяч. Подержанный костюм, подержанная машина, квартира по ордеру, холодильник в кредит… Поверьте мне, если бы он почувствовал, как живется на сотню-другую, вы бы его из этой жизни никакими бубликами не выманили. А попробовали бы силой, я не поручусь за то, что он не воспринял бы это как угрозу жизни и не наточил бы нож…

Чем дольше угрюмому что-то наговаривали в трубку, тем мрачней он становился. Думаю, он посветлел бы от радости, если бы обо мне ему сейчас говорили плохо. Есть такие ублюдки, которые тем счастливее, чем хуже говорят обо всех людях, которых они знают лично. В головах таких людей всегда царит нравственный беспорядок, такой прочный и непоколебимый, что им самим он кажется порядком.

Закончив говорить, начальник уголовного розыска многозначительно посмотрел на следователя. В этой многозначительности я прочитал: «Зацепиться не за что». Прочитав то же самое, следователь постучал пальцами по папке.

— Откройте свой сейф.

— Чего ради? — возмутился я.

Следователь разозлился:

— Того ради, что я подозреваю, что там лежит окровавленный нож!

— А не мозги ли запасные ты там хочешь найти?

— Послушай, мальчик, — по лицу его пробежала судорога. Она перечертила обе его щеки, как в мультике. — Делай, что тебе говорят, если не хочешь, чтобы я тебя сейчас увез в райотдел! Открой свой долбаный сейф, чтобы я мог его осмотреть!

— Постановление на обыск, — я протянул руку.

— Он умный, — напомнил начальник уголовного розыска.

— Он не умный, он просто не дурак. Это разные вещи. — Я видел, как прокурорский пышет прорвавшимся гневом. Вжикнув замком и вынув из папки бланк, он стал его заполнять. — Нужно постановление, будет. Только теперь я переверну всю твою квартиру…

— Черт с вами, валяйте. — В мои планы не входило общение с ними до обеда, и я направился к мебельной стенке. Набрав на панели код, я выслушал: «Hello, boss», и распахнул дверцу.

— Выкладывайте! — приказал следователь, заметив, что сейф битком забит документами.

Я радовался тому, что пакет из «Бэнк оф Нью-Йорк» на работе и этим парням придется рассматривать лишь мои старые записи да считать охотничьи патроны.

Они читали документы так, словно точно знали, что их интересует. Но я-то понимаю, что таким образом они хотят меня, человека сонного, поучить уму-разуму. Им-то явно не до сна, так лучше уж сидеть в теплой квартире, чем в пахнущем пылью кабинете или провонявшей бензином тачке.