Макс Нарышкин - Sто причин убить босса

— Почему? — прошептал я.

— Потому что автор беспорядка ты, и только ты знаешь, какая вещь лежит не на своем месте. Хочешь добрый совет?

О, как я его жаждал!..

— Сваливай из этой страны немедленно. Прямо сейчас, не заезжая домой за вещами. У меня такое чувство, что за плохое положение дел уже начался спрос, и тот, кто устроил беспорядок, начинает быстро раскладывать вещи по местам, если ты понимаешь, о чем я говорю.

— Что ты сделаешь, когда тебя спросят, куда Медведев перевел деньги?

Он поправил очки.

— Когда меня спросят, куда Медведев перевел деньги, я отвечу, что бумагами Медведева занимался банковский служащий Васнецов, — он дотянулся до телефона, не глядя на аппарат снял трубку и монотонным голосом, который трудно вспомнить через час, приказал: — Васнецов, через десять минут зайдете в общий отдел, заберете документы Медведева и оформите в течение часа. Я уезжаю.

— Вы хотите уехать со мной?

Он поправил очки. Этот человек очень ценил юмор, потому что не понимал его.

— Я умру здесь. Кому я там нужен? Но… если бы я был без жены, троих детей… в грязной рубашке, с длинными волосами… с чертом на плече и восемьюдесятью миллионами в «Бэнк оф Нью-Йорк»… Мне ничего больше от этой жизни не было нужно.

Я рассмеялся и пригладил свои длинные волосы над грязным воротником рубашки.

Прощай, Россия!

В «Пулкове» я купил билет до Москвы и тут же заказал билет от «Шереметьева» до Нью-Йорка на следующее утро, после чего направился на железнодорожный вокзал и уже через полчаса рассматривал за окнами «Красной стрелы», как шатаются березы.

За десять минут до начала регистрации на нью-йоркский рейс я купил в кассе билет до Ганновера, регистрация на который начиналась через десять минут после начала регистрации рейса на Нью-Йорк, и стал из темного угла бара для VIP-персон разглядывать зал.

Как и предполагалось, за полчаса до конца регистрации люди Белан и Треера потеряли покой. В обстановке, когда время уходило, а Медведев не появлялся, они побрезговали конспирацией и вышли из подполья. Четверо мужиков и две девушки, доселе сидевшие и стоящие поодаль друг от друга, как совы днем, и не обращавшие друг на друга никакого внимания, вдруг собрались в центре зала и стали обсуждать тему. Не исключено, что это были люди вовсе не Белан и Треера, и искали они не Медведева, а совсем другого бывшего заместителя президента рекламной компании, — я бы не хотел брать на себя в Москве ответственность в виде авторства за проворот всех делишек. Но я был убежден, что это Машенька, рассвирепев, как сука на необитаемом острове, бросила в ход свои лучшие силы. Шесть человек в «Шереметьеве-1», столько же во второй порт, по пятку на все железнодорожные вокзалы, автовокзалы… Я думаю, что личного состава у Белан с Треером пруд пруди.

Но проблема в том, что узнать Медведева просто невозможно. На мне невзрачный серый костюмчик, которые в позапрошлом веке именовали чесучовыми, помятая шляпа и исключительная небритость. Мое лицо находится в том критическом состоянии, когда просто невозможно догадаться, что это — борода или человек запустил себя до ручки. В баре мне не хотели наливать. Пока я, кряхтя, не вынул бумажник. Заметив два отсека, один из которых был набит баксами, а второй евро, бармен тотчас сменил мнение. Бармены — самые неустойчивые личности. Их взгляды на жизнь меняются тем быстрее, чем больше цифра на купюре.

Попивая виски у самого выхода из бара, я посматривал в зал. Когда туалеты, камеры хранения и все остальное, где можно спрятаться и превратиться из Медведева в невидимое существо, было проверено, шестерка двинулась наверх.

Это не люди Корнеева…

Я убежден в этом. Сейчас Корнеев замывает следы и сам ищет Белан и Треера. Ему нужно обезопасить себя от Машеньки с бывшим боссом «Ребус», а им нужно срочно найти меня. По их мнению, я в данный момент владею их восемьюдесятью миллионами долларов, вырученных за проданное «Ребус-Вижуэл» имущество.

Это невероятно как факт! У меня нет этих денег, меня кинул Корнеев!

Но, черт возьми… у меня есть восемьдесят миллионов. И Машеньке, и Трееру безразлично, что пахнут они не так, как их деньги.

Темные очки как средство грима я забраковал сразу. Идиот тот, кто верит в спасительную роль очков. Мне, к примеру, кажется, что, если я буду искать человека и увижу подозрительного типа, узнать которого трудно из-за очков, я обязательно подойду и подниму их.