Пьер Ассулин - Клиентка

Часом позже я встретился с господином Адре в парке Монсо, на берегу пруда, окаймленного колоннами в коринфском стиле. Это открытое место, не защищенное, подобно окрестным рощам, мостику или гроту от любопытных взглядов, тем не менее было излюбленным уголком влюбленных.

Мы уселись рядом на скамейку. Зеркальщик смотрел, как утки суетятся в водоеме у наших ног. Он ни разу не взглянул на меня, но говорил спокойно. Я сделал из этого вывод, что мой собеседник настроен на продолжительную беседу и, главное, не следует его прерывать. Тем хуже для белых пятен и недомолвок.

Зимой 1944–1945 годов, через несколько недель после публичного унижения госпожи Арман, она исчезла. Дела в магазине вел ее муж. Поначалу окрестные жители не решались туда заходить. Затем жизнь вошла в привычное русло. Люди, как и прежде, стали покупать у Арманов цветы. Как будто ничего не случилось. Когда какая-нибудь лавочница без всякого злого умысла спрашивала господина Армана, как поживает его жена, тот отвечал, что ей нездоровится и она отдыхает у родственников в провинции. На самом деле цветочница жила затворницей в собственном доме.

Сесиль Арман-Кавелли, которой в ту пору было двадцать пять лет, мучительно переживала случившееся, расценивая это испытание не только как нестерпимое унижение, но и как вопиющую несправедливость. Она затаила обиду на весь людской род. Цветочница постоянно ощущала в глубине своей души последствия нанесенной ей травмы. С каждым днем она все больше впадала в уныние и апатию.

Общество наказало ее за преступление, которого она не совершала, вместо того чтобы покарать за то, в чем она действительно была виновна. Как будто все задались целью превратить жизнь этой женщины в ад. Сделать ее юдолью печали.

Госпожа Арман ненавидела свое отражение. Она была не в силах его выносить. Ей хотелось, чтобы скорее отросли ее волосы и можно было бы снова, как раньше, играть со своими прядями. Ей было стыдно при одной мысли, что мужчины могут увидеть ее такой. Это стало наваждением, она боялась выйти из дому. Только с наступлением темноты цветочница порой показывалась на улице в платке, несмотря на то что стояла теплая погода. Но головной убор отверженной был в глазах окружающих столь же бесспорным свидетельством ее вины, как и шарфы, которые несколькими месяцами раньше небрежно повязывали на шею молодые еврейки, старавшиеся прикрыть желтые звезды на груди.

По распоряжению госпожи Арман один из служащих магазина вынес из ее квартиры все зеркала. Все, за исключением одного: большого наклонного зеркала на ножках, которое муж цветочницы решил оставить в гардеробе их спальни, чтобы глядеться в него, когда они одевались.

Видя, как страдает жена, он ей сочувствовал. Но на душе у него было неспокойно. Молва сделала свое черное дело. Она отравила мысли господина Армана ядом сомнения. Он уже смотрел на родного ребенка другими глазами. Даже если бы он поверил словам жены, отрицавшей свою вину, и осознал, на какое безумие способна распоясавшаяся толпа, трудно было позабыть первый арест госпожи Арман, ее заключение и допросы. Что ни говори, нет дыма без огня. Именно это он твердил, изливая душу какому-нибудь приятелю.

Жена стала для господина Армана чужой. У него пропала охота возвращаться домой, и он как можно дольше откладывал час закрытия магазина, а затем подолгу просиживал в кафе.

Однажды Сесиль Арман-Кавелли не выдержала. В ту пору, когда многие расставались со своей сущностью, меняя имена, она тоже решила освободиться от собственного «я», но более радикальным способом, чтобы не быть больше жертвой своего невыносимого облика. Избавиться наконец от своего отражения. Вероятно, то была последняя надежда отчаявшейся женщины, которая была уже не в силах спускаться в преисподнюю своей души, исследовать ее теневые стороны и разгонять царивший там мрак.

Поразительно, сколько всяких уловок придумали люди, чтобы вырваться из замкнутого круга. Но в итоге все они приходят к мысли о самоубийстве. Госпожа Арман так часто оглядывалась на свое прошлое, что в конце концов сорвалась в эту пропасть. Она решила проникнуть в зазеркалье не потому, что ее притягивал потусторонний мир. Накладывая на себя руки, она стремилась не покончить с собой, а уничтожить своего двойника. Отделаться от своего образа на земле, обратив его отражение в ничто.

Оставшись одна дома, цветочница достала зеркало из гардероба и перенесла его в центр гостиной. Затем она разбежалась и с криком ударилась об него головой. Раз, другой, третий… После этого женщина вскрыла себе вены на обеих руках осколками собственного образа. Она порезалась о своего двойника. В конце концов госпожа Арман узнала себя: из разбитого вдребезги зеркала на нее смотрело ее отражение. И тут она потеряла сознание.