Игорь Гергенредер - Маленькие странники,или Почти сказочная история

Когда настало лето, вышел прогуляться человек в летней рубашке. Он положил в ее карман сигареты и зажигалку. Человек забыл, что карман прохудился. Закурив, он вернул зажигалку на место, а она и скользни сквозь дырку.

Это случилось в городе Берлине, в большом парке. Парк зовется Тиргартен, что по-немецки означает: Сад Зверей. Когда-то в Берлине был король, и для него разводили оленей, зубров, кабанов. Король любил на них охотиться.

В Тиргартене давно нет крупных животных, но разнообразных обитателей, которые умеют прятаться, здесь много. Конечно же, об этом не знала зажигалка, упавшая в траву. А если бы и знала, что она могла поделать?

– Ох, – сказала она растерянно, лежа в траве. – Я совсем одна!

Трава недовольно зашуршала:

– Фу, как ты пахнешь!

Тут же заволновались прошлогодние сухие листья:

– Это запах бензина! А он – страшное горючее! Что делает здесь эта незваная?

– Она устроит пожар, и мы все сгорим! – подхватили упавшие сухие ветки.

Зажигалку гнали прочь:

– Убирайся отсюда!

Она узнала, что такое – отчаяние.

– Куда мне идти? У меня больше нет хозяина. Где тот уютный карман, в котором было так приятно лежать?

– Поищи вон в той стороне, там такие же чужаки, как ты, – сказала крапива.

Зажигалка пошла туда, куда ей показали. И кого она увидала? Свежую аппетитную разрезанную пополам булочку с котлеткой между половинок. Поджаристая котлетка восхитительно пахла.

Еще недавно булочку с котлеткой держал в руке старичок, для которого не было ничего интереснее на свете, чем прогулки по Тиргартену с его озерами и островами на них. Старичок то и дело останавливался, подолгу обводил глазами озеро, смотрел на вершины деревьев, на облака. И потому всегда опаздывал к ужину. Жена ворчала, а он отмахивался:

– По дороге я закусил сосиской с хлебом.

На этот раз жена заявила:

– Чем покупать сосиски, возьми с собой булочку с котлетой!

И вот он, разглядывая статую королевы Луизы, собрался откусить кусочек булочки. В это время королева только и думала, что о танцах, которые начнутся с наступлением темноты. Ах, до чего обожала она танцевать! От нетерпения она приподняла ножку над постаментом и едва не закружилась. Старичок крякнул в точности, как самая настоящая утка, и выронил булочку с котлеткой. Королева уже стояла, как прежде, и он, немного придя в себя, поспешил домой, чтобы рассказать жене об увиденном.

А булочка с котлеткой остались лежать в траве и мучиться обидой. Получилось, что их, таких лакомых, попросту выбросили.

Когда Зажигалка подошла к ним, ее встретили без радости. Булочка сказала мрачно:

– Какая ты… ароматная.

А Котлетка добавила:

– Этот аромат избавит любого не только от аппетита, но и от волчьего голода!

Зажигалка не знала, куда деваться с ее горем.

– Меня все прогоняют!

Неподалеку раздался приглушенный голос:

– Ты можешь мне составить компанию!

Что еще обрадовало бы Зажигалку так, как это приглашение? Она поторопилась принять его и увидела под кустом бутылочку из-под водки. Бутылочка усмехнулась:

– Меня тоже многие бранят за мой запах.

– Он и вправду противный! – воскликнула Булочка, а Котлетка прибавила:

– Совершенно невыносимый!

Тут Бутылочка рассердилась.

– Вздор! Есть люди, которым мой запах еще как нравится. Обычно носы у них красные, как помидор. Если меня поднесут к такому носу и его хозяин потянет им воздух и уныло покачает головой, оттого что я пуста, – я тотчас опять стану полнехонька. Он сделает глоток и повеселеет. Сделает второй – и сболтнет какую-нибудь глупость. Ему захочется выпить еще, еще. Он напьется и станет хуже последнего дурака, ха-ха-ха!

Зажигалка подумала: "Какая злая!"

Возмутилась и Булочка.

– Ты вредная-превредная! – крикнула она обнаглевшей Бутылочке.

Та ответила злобно:

– Слышишь? Сюда бежит большущая собака. Она учуяла вкусное и враз проглотит тебя и Котлетку. От вашей гордости, какие вы восхитительные, останется одно воспоминание!

Булочка раньше не задумывалась, что такое – быть съеденной. И сейчас заплакала. Особенно страшно было то, что ее проглотит огромная собака.

Булочка с плачем воскликнула:

– Ах, нет! Я не хочу, чтобы от меня не осталось ничего, кроме воспоминания!