Дюрыгину нравилась эта американская форма оценки качеств, выражавшаяся в словосочетании – сколько стоит этот человек?
– Сколько я стою?
Он любил повторять своей любовнице, – я стою десять миллионов. Моя голова стоит ста их голов. Мои идеи на вес золота.
Теперь вот Дюрыгину перебежал дорогу Зарайский.
А сетка вещания ведь не резиновая.
Два одинаковых по формату лайв-шоу на одном канале поместиться никак не могут.
Что у Зарайского есть?
Идея его шоу гораздо слабее, но у него есть Ирма Вальберс – незаходящая рейтинговая звезда.
А у Дюрыгина такой даже и в половину по классу ведущей нет.
А есть только идея супер-шоу.
***
День начинался по давно заведенной Дюрыгиным канве, что в его понятии соответствовала красивой европейской жизни. Дюрыгину вообще нравилось ощущать себя не каким-нибудь там рязанским азиатом, а самым что ни на есть заправским европеянином, который и зарплату в евро получает, и в отпуск на Мальдивы летает, чтобы там под парусом походить, да винд-серфер с волны на волну покидать…
Дюрыгин встал, сходил в свой любимый сверкавший германецкой белизною и взлелеянный молдавскими рабочими санузел, включил радио Эхо Москвы, не без самолюбивого удовольствия надел обтягивающие полу-лосины, туклипсные тапки на шнуровке, наколенники с налокотниками, обтекаемый каплевидный шлем. Погляделся в зеркало – хорош ли собой?
Хорош!
На все сто процентов – хорош!
Сволок вниз по лестнице свой американский алюминиево-титановый лисапет, что за три тысячи евро купил себе на прошлый День варенья, оседлал его во дворе и сделал сперва круг по их дворовой охраняемой консьержем парковке, дабы убедиться, что его Дюрыгина "маздочка" стоит себе в полном порядочке и ждет – не дождется своего хозяина.
Приветливо поздоровался с парой соседей – чьих имен не знал, но чьи машины уважал за их юный возраст, престижную дороговизну и ухоженность.
На втором круге нажал кнопку привешенной на шее инфракрасной "лентяйки" и выехал за открывшиеся ему ворота.
Въехал в дорожный карман, дал по нему резкий спурш до самого парка, где по тенистым аллейкам бегали – трясли грудками стройные студентки, и куда стайками выводили погулять хозяйских пуделей и лабрадоров наёмные выгульщики собак.
Собак то как раз Дюрыгин и не любил.
Привяжется какая-нибудь дура, бежит, лает, да все пытается зубами за шину или за педаль ухватить.
У Дюрыгина на раме для таких дур специально баллончик с перцовым газом был прицеплен.
Пару раз он его даже в ход пускал.
Но, вроде кажется только себе навредил, потому как хозяин ротвейлера – по роже явный мент, вдруг наорал на Дюрыгина и пообещал на следующем кругу его догнать и морду ему набить.
Теперь Дюрыгин всегда сворачивал в соседнюю аллею, когда ротвейлера с толстомордым хозяином замечал.
Проезжая мимо трусящих по периметру парка длинноногих бегуниц, Дюрвыгин приветливо приподнимал руку и протяжно, на американский манер выкрикивал "ха-а-ай".
И девочки тоже, улыбались и радостно повизгивали, – "хай-хай".
Приехал до дому.
Втащил велик на второй этаж.
Стянул с себя едва увлажнившуюся потом футболку.
Принял душ, побрился, надел свежую, приготовленную Людой сорочку.
В холодильнике йогурт и апельсиновый сок.
В шкафу быстрая овсяная каша, которую только надо лишь залить кипятком.
Поглядел машинально – что там показывают по телевизору?
Пощелкал туда-сюда.
Новости "евроньюс", индекс доу-джонса, курс доллара, цена барреля нефти марки "брент"…
Неинтересно, но нужно.
Щелкнул на спутниковый канал – "дива футюра", там девушка с бюстом снимала с себя трусики – интересно, но не нужно!
На обоих мобильных уже было по два безответных вызова.
Поглядел.
На одном Людмила – звонит спозаранку, на другом – Витя Бакланов и какой-то неопознанный абонент.
Ю-Эф-Оу…
Аниндентивайд флаинг обжект.
Людмиле он перезвонит потом из машины, когда встанет где-нибудь в пробке там на Профсоюзном проспекте, Вите Бакланову позвонит из офиса, а вот кто этот Ю-Эф-Оу ? Может это из канцелярии генерального?
Впрочем, что гадать?
Перезвонят, если надо.
***
С Людмилой у Дюрыгина отношения были просто образцово-классные.
Он целых полтора года выводил привередливую Людочку на такой канон отношений, чтобы ему – минимум ответственности и обязанностей, а от нее – максимум самоотдачи, верности и тепла.
Приятели, наверняка завидовали ему.
Читать дальше