Лебедев Andrew: Эдельвейс

– Вперед, братва, некогда нам на Фрица сбитого дывыться, в походную колонну и вперед. Лейтенант Тетов в голове, я замыкающим!

И только радостный Жорка все никак не унимался, – а мне за сбитого Фрица орден Красного Знамени или "звездочка" положена, а?

И еще спел пару раз.

Про летчика.

Видать, вроде как заупокой трех душ немецких пилотов:

– Мама, я летчика люблю

Мама, я за летчика пойду

Летчик делает посадки

Жмет меня без пересадки

Мама, я за летчика пойду. ….

Радист Хофман щелкнул тумблером и рация сама настроилась на фиксированную волну.

Эти новые приемо-передатчики Телефункен-Блаупункт делались специально для парашютно-десантных войск, они были очень легкие, компактные и были совершенно просты в обращении. Если в бою и убьет радиста, то любой из десантников сможет справиться – просто включить пару тумблеров и все дела! Если, конечно, радио придет открытым текстом, незашифрованное.

– Радио из центра, – доложил Хофман.

Клаус не торопил Хофмана, зная, что еще минут пять у того уйдет на расшифровку.

У них не было специальной шифровальной машинки типа "Энигма", которая была похожа на гибрид арифмометра и пишущей машинки, поэтому Хофману приходилось пользоваться шифровальными таблицами.

Клаус щурясь любовался отблесками заката, окрасившими края дальнего ледника во все оттенки красного – от оранжево-огненного, до глубоко-бардового.

Горы не могут не трогать романтической немецкой души.

Ах, сколько стихов читала ему Лизе-Лотта, когда вот так же любовались они с нею огненно-бардовыми закатами. И как странно! Именно в этих же местах. И всего только три года прошло с той поры…

Хофман протянул Клаусу исписанный им листок.

Фон Линде дважды перечитал, шевеля губами.

Потом задумался.

– Разрешите и мне посмотреть, господин оберлейтенант, – фельдфебель Хайнрике, который был теперь командиром первого взвода вместо убитого во вчерашней стычке с русскими разведчиками Волленгута, протянул руку, прося листок с радиограммой.

Клаус молча подал Хайнрике шифровку.

Тот тоже дважды перечитал и хмыкнув, вернул листок командиру.

Клаус все еще молчал – обдумывал прочитанное. И Хайнрике тоже молчал – соблюдал субординацию. Стояла тишина, только рация попискивала, да оберефрейтор Венц с ефрейтором Шульце насвистывали тихонечко популярный куплет:

Unsre beiden Schatten

Sahn wie einer aus,

Dass wir so lei buns hatten,

Das sah man gleich daraus.

Und alle Leute solln es sehn,

Wenn wir bei der Laterne stehn

Wie einst Lili Marleen.

– Ви айнст Лили Марлен, – подпел вдруг Клаус, поднимаясь с рюкзака, на котором сидел.

– Что, господин оберлейтенант, изменяем маршрут? – спросил Хайнрике.

Хайнрике прочитал шифровку и теперь тоже знал, что центр сообщил командиру их спецгруппы Клаусу фон Линде. Центр сообщил о том, что на пол-пути в долину, в ущелье Духор их будет ждать засада русских. И центр поэтому предлагал изменить маршрут. Идти в обход – по гребню Дух-Салор и по леднику Пионерский.

– Мы пойдем в обход? – повторил свой вопрос Хайнрике.

– Нет, – ответил Клаус, – мы не можем потерять трое суток на такой маневр, и потом на что мы все будем похожи после подобного перехода с нашей ношей! Мы все выдохнемся и половина людей вообще не дойдет, поэтому мы двинемся по старому намеченному маршруту.

– А русские? – спросил Хайнрике, – а что делать с русскими?

– А русских мы будем вышибать из ущелья, – сказал Клаус, – как шампанскую пробку из бутылки.

И добавил, взваливая свой рюкзак себе на плечи, – предупрежден, это значит вооружен, так что выше нос, Хайнрике, тебя еще дождутся твои сестрички дома в Баварии!

– Анна и Грэт, – прошептал Хайнрике, тоже взваливая на плечи свой рюкзак. …

Фридрих Вильгельм Канарис предавался любимому делу – разглядывал коллекцию старинных монет.

– Не верь лисице в степи, не верь еврею в его божбе, – повторял Канарис детский нацистский стишок, перекладывая серебряные талеры времен столетней войны… Эти талеры были свидетелями великой чумы, выкосившей половину Европы, они были свидетелями церковной реформы Лютера и изгнания испанцев из Фландрии.

Много рук, много кошельков и карманов видали эти монеты, много событий видали они.

А эти – новые пфенниги с германским орлом и свастикой – попадут ли они потом в коллекции грядущих нумизматов?

Попадут?

Не верь лисице в степи, не верь еврею в его божбе…

А можно ли верить Гимлеру?

Ведь это именно Гимлер по своим каналам узнал, что группу Клауса фон Линде будут встречать!