Andrew Лебедев - Скотство и чуть чуть о плохих грузинах

– Чего? Совсем старые? – сочувственно спросила Зинаида.

– НЕ то чтобы старые, но сильно мудаковатые, – поджав губы, ответила Алиска.

Сговорились выманить финских предков Алисы большим призом. Денег на это дополнительный расход Гриша дал. Поскрипел креслом-качалкой, поморщился, но дал.

– Расскажу анекдот, – едва войдя к Грише Золотникову в кабинет, затравки ради, начал Максим, – вопрос: как сманить молдаванина чтобы он слез с дерева?

– Ну, – нетерпеливо моргнул Золотников.

– Надо просто помахать молдаванину рукой, – прыснул Максим, – разве не смешно?

– Смешно, – согласился Золотников, – только твои финские родичи не такие простаки, они так просто с Финляндии не слезут, им рукой маши -не маши, будут упорно в своем Хельсинки сидеть.

– Тогда надо помахать им не рукой, а пачкой денег, – вставил Сева.

– Правильно мыслишь, – кивнул Золотников, – денег я дам, только и вы с Максимом, дайте мне сценарий, для отчетности, я его Зурабу Ахметовичу к расходному ордеру прикреплю.

Гриша долго вертел в руках сценарий, мычал, тужился что-то сказать, открывал рот, как рыба вытащенная из воды, и наконец родил:

– За триста тысяч рублей они снимут трусы?

– В том, что снимут, ни на минуту не сомневаюсь, – ответил Максим не мигая, – вопрос в том, за сколько они согласятся это сделать.

– Ну, и почему ты решил, что они согласятся снимать на камере трусы за триста тысяч? – неожиданно нервически зевнув, – спросил Гриша.

– Потому что я снял бы трусы за пятьсот, но я это я, а они не такие знаменитые, снимут и за триста, – простодушно признался Максим.

– Хорошо, денег достану, вызывай, – подвел итог Гриша. И подумав, добавил, – забавно должно получиться, покажут голые задницы, хм, смешно!

– И трусы раскрашенные под цвет национальных флагов России и Финляндии хорошая придумка, – заметил Сева, – это ведь я предложил.

– Молодец, возьми с полки пирожок, – сказал Гриша и дружески похлопал Севу по плечу.

То что Зина была с Максимом, Алиску привело в состояние бешено-иступленного восторга.

– Давай о нем мою следующую программу снимем, – повизгивая от еле сдерживаемых счастливых рыданий, крикнула она, когда Зина рассказала, как будучи у нее в гостях, Максим имел секс с горничной и мочился в этрусскую вазу из Эрмитажа.

– Давай мы твою горничную ко мне на передачу привезем в студию и она…

– Она вообще-то беременная сейчас, – покашляв в кулачок, заметила Зинаида.

– Как беременная? От него? – вздрогнула Алиса.

– Да нет, вроде как от моего Ивана Ивановича Полугаева, но он вообще-то признавать ребенка не собирается.

– Так это и замечательно, что не собирается, – всплеснула руками Алиска, – мы привезем ее в студию с животом, соберем массовку, она расскажет, как трахалась с Максимкой и как он клялся ей в любви, обещая увезти в свой Питер-Ленинград, и как потом бросил несчастную девушку…

– Да к тому же заразил непристойной венерической болезнью, – вставила Зинаида, раскуривая очередную свою длинную сигаретку, – у меня и справки от венеролога имеются.

– Это то что надо, – едва не рыдая, воскликнула Алиса, – это высший класс, ни один сценарист такого не придумает.

Сёма Израйлович за ночь сбацал сценарий.

Поглядев бумажки, Тина Демарская куда-то позвонила и ухватив Алиску за штрипку дорогих джинсиков сказала, – тут спонсор нарисовался, если тему программы слегка изменить, и пригласить не одну беременную и заболевшую от Максима, а три и больше, то Интер- медиа – группа подтянет Лайф Стайл и других производителей презервативов, а это миллиона три только на одну передачу.

– Трех беременных и трех заболевших? – задумавшись переспросила Алиска, – говно вопрос, наберем и больше, надо только свистнуть.

Горничная Полугаевых Анна была на шестом месяце.

В гримерке над ней поколдовали, сделали сиротское личико обиженной судьбою молодой Кати Масловой из толстовского Воскресения.

– Ты плачь, ты больше плачь, – напутствовала Аню Тина Демарская, – ты когда начнешь про Максима рассказывать, ты срывайся на рыдания, платочек к глазам и хлюпай носом, а массовка в это время должна издавать возмущенный ропот и гневные крики, – уже обращаясь к ассистенту Коле, сказала Тина, – пусть Сема напишет несколько выкриков, типа "позор Максиму" или "как долго можно измываться над нашими женщинами", и порепитируем.

Алиску к этой передаче одели в эффектно черное с серебром. Длинное узкое платье, открытое вверху и закрытое снизу. Плечи, шею и лицо сильно напудрили, чтобы контрастировали с черным платьем, чтобы Алиска выглядела как воплощенная разгневанная женская совесть, которая должна призвать к ответу бессовестных мужчин вроде Максима.