Andrew Лебедев - Скотство и чуть чуть о плохих грузинах

– Нам так нравятся передачи вашего сына, – хватая счастливую Веронику Антоновну за руки, говорили все знакомые и незнакомые отдыхающие санатория.

Даже ее отношения со Степенном Тарасовичем изменились теперь в лучшую сторону и сильно окрепли. Степану Трасовичу было приятно, что у него такая знаменитая баба, которую везде узнают и которой везде улыбаются. Значит и он – мужик что надо, если такую бабенку сумел отхватить себе.

И мужики, с которыми он пил теперь пиво, покуда его Вероника лежала в грязелечебнице или на столе у массажиста, подобострастно заглядывая ему в рот, задавали свои глупые вопросы, вроде, – а как она вообще, как баба? Ну а как у телезвезд с этим, в смысле секса? Делает ли она ему – Степану какие-нибудь необычные штучки?

И Степан Тарасович с высокомерной и снисходительной улыбкой, смахивая пивную пену со своих украинских усов, отвечал, что мол, не обо всем можно болтать, намекая своим корешам на то, что само собой разумеется, бабенка у него не такая как у всех, и что он получает удовольствий гораздо более того, что имеет обычный мужик – пивное брюхо.

С положением телезвезд и Вероника Антоновна и Степан Тарасович очень быстро свыклись, и теперь даже не удивлялись, когда какая-нибудь женщина из Сургута или старичок из Тюмени просили у них автограф. И когда телевизионной программки с изображением Максимки Тушникова у просящих не было, за неимением, Вероника Антоновна расписывалась даже и на журнале с фоткой Дженифер Лопез, а Степан Тарасович подмахивал шариковой ручкой на глянце с портретом Джорджа Клуни.

– Хорошо мы с тобой, Степа, отдохнули, – в конце второй недели подвела итог пребыванию в санатории Вероника Антоновна, – лучше чем в Турции.

– Ясное дело, лучше чем в Турции, – согласился Степан Тарасович, помятуя, сколько пива нахаляву ему выставили его пивные дружки только за честь посидеть с ним, с таким великим человеком, у которого бабу по телевизору показывают…

– Да, турки все-таки хуже наших русских людей, – подытожил Степан Тарасович.

Он помнил, что за неделю его отдыха в Анталии ни один турок ни разу не предложил ему пива нахаляву.

– Турки однозначно хуже, – еще раз сказал Степан Тарасович.

А Вероника Антоновна подумала, что вот за эти две недели ее Степан ни разу не ударил ее. А вот в той же Анталии он каждый денек ее побивал.

Вот как телевидение людей меняет!

А Сережа с Кирой тоже были счастливы.

– Слушай, а я ведь хотел тогда ту тысячу баксов на новую машину потратить, – признался Сережа Кире, – я то хотел "девятку" продать, мне за нее полторы тысячи давали однозначно, потом тысячу добавить и купить Фольксвагена-гольфа не старого, лет десять которому.

Они лежали на софе в Кириной однокомнатной квартире и на большом экране плазмы смотрели фигурное катание со звездами, эту любимую программу Киры.

– И правильно я сделал, что телевизор купил, – подытожил Сережа, – а то что эта машина? Какая разница, на чем ездить? А так, мы с тобой такие счастливые, правда?

– Правда, любимый, – отвечала Кира, целуя своего избранника, – я с тобой такая счастливая.

И после того, как откатался ее любимый фигурист Авербух в паре с Сережиной любимой актрисой Валей Малаевой, Кира решилась и сделала признание, – а ведь у нас с тобой будет ребеночек, – сказала Кира.

– Правда? – восторженно воскликнул Сережа.

– Да, ребеночек, а может и сразу два…

Родителей Алиски – Лену Кругловскую с Василием Александровым снимать поехали в Хельсинки. В Финляндию.

– Вообще, Финляндия это что-то вроде филиала Ленинградской области,- объяснял Максиму Сева Карпов, которому Золотников поручил быть старшим в их телевизионной экспедиции, – я раньше, при советах занимался бизнесом, водка-сигареты-шампанское…

Продавал финнам, что ездили в Ленинград…

– Проезжая теперь по Выборгскому шоссе, где оно льнет к береговой линии и вьется бесконечной чередою плавных перегибов, ты не обращал раньше внимания, что от Солнечного и до Зеленогорска почти что в каждом повороте на дереве или столбе висели кладбищенские венки? – Сева задумчиво спрашивал дремавшего Максима, – это же все в основном бывшие друганы и братаны мои по бизнесу, фарца зеленогорская, мафия выборгская, эх! Сколько их тут полегло, – вздыхал Сева, глядя в окно микроавтобуса, – а ведь именно здесь и зарождался наш питерский капитализм!

– Как же плохо еще умеют рулить наши люди, – сказал вдруг очнувшийся от дремы Макс, – ну что ни поворот, то венок и траур! Надо что ли шоссе спрямить, или людей подучить…