Andrew Лебедев - Скотство и чуть чуть о плохих грузинах

Тушников понимал.

Простатита с аденомой и потери потенции он себе не желал.

– Ну, сука, найти бы, от кого заразился! – рыча от злости, Максим слишком сильно хлопнул дверцей и нервно принялся пихать непослушный ключ в замок зажигания.

Алиска обожала в разговорах употреблять слово "непрофессионализм".

В отличие от людей образованных, которые действительно учились какому-либо достойному ремеслу – заканчивали курс университета, зубрили органическую химию с гистологией, постигали методы расчетов прочности пространственных конструкций, изучали древние и живые языки, становились специалистами, способными самостоятельно лечить людей, строить дома и мосты, читать и переводить древние манускрипты, в отличие от этих людей, у которых понятие профессионализм и непрофессионализм объяснялись очень просто, даже проще простого: умеешь вылечить человеку грыжу позвоночника – ты профессионал, умеешь сконструировать и построить мост через Волгу – профи, сможешь перевести раннего Шекспира, писавшего на староанглийском на русский – тоже молодец, а не можешь, значит не владеешь ты профессией, значит не учился, значит не умеешь, значит не профессионал… Но в отличие от нормальных людей, у которых понятие профессионализма мерится уровнем полезных знаний и навыков, Алиса Хованская была той женщиной, чья профессия состоит в нахальстве, хамстве и наглой распущенности.

В глубине души грыз её червячок комплекса неполноценности, что никакая она не профессионалка, а всего лишь нахалка, но дабы заглушить подлое сомнение от внутреннего червячка, Алиска везде и всегда любила порассуждать о "непрофессионализме".

Сегодня объектом и поводом для ее длинного монолога о непрофессионализме, монолога, произнесенного на искушенную и подготовленную публику, собравшуюся в студии номер один первого АСК – стала девушка ассистентка режиссера Феди Гонолеева, девушка-бедолага по имени Оля.

Суть конфликта собственно была в том, что Алиске вовремя не подали в гримерку кофе. И если даже выразиться точнее, то не угадали того времени, когда звезда эфира Алиса Хованская пожелает, чтобы ей подали кофе.

– Я не знаю, откуда взялась здесь эта девушка, я не знаю, кто ее нанимал на работу и кто ее привел на телевидение, – входя в раж, сравнимый с состоянием токующих тетеревов, заливалась Алиса, – такого вопиющего непрофессионализма я не встречала даже на питерском телевидении, а здесь Останкино, здесь собрались талантливые люди, чтобы творить, чтобы выдумывать, чтобы креативить, наконец, а какая-то непрофессионалка может в один момент нарушить весь процесс.

Целей у Алиски было несколько.

Этим монологом разгневанной принцессы она во-первых желала показать этим москвичам, что она знает себе цену и готова заставить всех уважать себя, во-вторых, она создавала этим действием миф о себе, как о некоей тонкой артистической натуре с задатками истинного режиссера, о чем втайне мечтала, когда спорила с внутренним червячком сомнений… Червячок ей говорил – ты всего лишь наглая нахальная шлюха, а Алиса ему всегда возражала, нет, я шоу-гёрл… И оба соглашались, что профессионализм шоу-герлицы в общем и состоит из этих самых качеств.

Алиса строила ассистенток, устраивая им публичную порку, дабы запугать всех остальных. Это навроде того, как вновьприбывший в камеру урка доказывает свою крутизну в им же спровоцированной драке избив слабого и больного заключенного, чтобы остальным не повадно было.

– Выгоните эту девушку, чтобы я ее здесь больше не видела, – Алиска категорически выкатила свой ультиматум режиссеру Феде, – иначе, если не убрать все слабые звенья в коллективе, то не будет необходимой для творчества креативной ауры из которой рождается искусство.

– Во как! – делясь новостями с подругой, сидя в кафешке цокольного этажа первого АСК, говорила только что изгнанная из редакции непрофессиональная девушка Оля, – а по ейному профессионализм, это матом на камеру ругаться и трусы на камеру по нахалке выставлять, когда перед объективом специально садится не сведя коленки, это что ли профессионализм?

– Не расстраивайся, Олька, – отвечала подружка, – подумаешь, тоже фифа из Питера приехала. Много их сейчас тут у нас на Москве питерских, такая мода, такое, Оленька нашествие. Мой папа говорит пережили мы татаров, когда хан Токтамыш Москву пожог, пережили поляков, когда поляки в Кремле сидели, Наполеона пережили, переживем и питерских.