Andrew Лебедев - Проститутка Дева

Пишу по-французски.

Кроме меня и Ивана-Карабаса здесь на этом языке никто не лопочет.

Снова бессонная ночь.

В нашу девичью спальню сегодня было какое-то мамаево нашествие.

Сперва пришел Серый Волк и сел на кровать к Белоснежке.

Час ее уговаривал разрешить ему полежать с нею рядом.

Это просто бред какой-то, это просто лепет идиотов в сумасшедшем доме!

Он ей: Белоснежка, ты мне типа натурально нравишься, я даже напрягся, как электросеть на двести двадцать, дай мне типа прилечь с тобой, мне одному совсем фиолетово.

Она ему: У-упс! Тебе надо трахаться, а я девушка типа правильная, я только если типа замуж и то после конца телешоу.

Он ей: Вау! Да я на тебе типа женюсь, потом когда мы выиграем деньги, куплю на Москве квартиру и мы будем жить вместе, а сейчас дай мне с тобой полежать.

Она ему: Нет, если я тебе типа дам, то я проиграю деньги, а я хочу выиграть миллион.

Он ей: Ничего, зато я муха-бляха выиграю, и это будут наши с тобой деньги, на которые мы с тобой и будем потом жить.

Она ему: Нет, ты обманешь, я тебе не верю, все парни такие, им только потрахаться.

Он ей: Ты мне нравишься, я на тебе женюсь, дай полежать…

И так два часа по кругу, как заведенные!

А потом приперся еще и Бармалей.

Сел на койку к Красной Шапочке и тоже давай ее уговаривать, по той же схеме, дескать будем мы с тобой спать, а деньги, которые я выиграю, поделим пополам…

И Красная Шапочка, та самая Красная Шапочка, что еще вчера всю ночь рассказывала нам с Белоснежкой про всякие способы невинных фрикций, заявляет этому Бармалею, что она вся такая нравственная и если и отдастся, то по огромной любви, которую Бармалей должен и завоевать и доказать.

Он ее еще спросил: как?

Тут я промашку дала – не выдержала и голос подала.

Говорю, рыцари-де в прежние времена доказывали свою любовь, побеждая вызванных на турнире и эти победы посвящали даме своего сердца, а за неимением турнира, говорю этому отморозку, можно было победить великана или дракона, чем к примеру отличился легендарный Зигфрид.

Обалдевший от таких моих речей, Бармалей бросил тогда свою Красную Шапочку и пересел ко мне в ноги. Пересел и давай мне предлагать, мол, я теперь его дама сердца, а на турнире завтра в мою честь он будет сражаться с Иваном, то есть с Карабасом-Барабасом.

Еле-еле я его отвадила от себя и спать отправила в мужскую спальню.

А этот придурок Серый Волк так с Белоснежкой до самого утра прошептались.

Не знаю, что они там делали, но по-моему, детским петтингом занимались.

Фу! …

О том, что ее отец, Мигунов, покончил жизнь самоубийством, Вере Мигуновой решили не говорить.

Борщанский все взял на себя и порешил таким образом…

Шоу доведут до конца и Веру с этого шоу снимать не будут.

Кроме того, по новому сценарию, приз за сохранение девственности присудят ей.

Это станет Верочке как бы компенсацией за потерю отца.

И этим поступком Борщанский как бы снимет с себя часть той моральной тяжести, что отныне ощущал на себе каждый, кто хоть косвенно имел отношение к отставке Мигунова.

С матерью Верочки договорились. И когда та узнала о призе, с ней вообще стало очень легко общаться.

Вдовой себя госпожа Салонович не считала.

А миллион Верочке очень пригодится, полагала бывшая жена Мигунова.

Анна приехала-таки проститься.

Была в черном.

В черной шляпке с вуалью из бутика Кензо.

И с ней был ее новый любовник. Из черных.

Вася Ломидзе даже сострил по этому поводу, дескать, Анька так в ладах со вкусом, что в трауре даже и любовника черного себе нашла…

На поминки Анна не поехала.

Села со своим чеченом в седьмую "бэху" и укатила, едва гроб опустили в нижний минус один. ….

Поминать поехали в "Твин Пиггс".

Может, потому что Мигунов тоже любил туда заскакивать.

Кстати, в АСБ-1 и портрет поставили в черных лентах и корзину с цветами.

И в новостях даже по каналу "Эн-Ти-Даблью" сказали, что бывший главный редактор трагически ушел и так далее.

В "Твин Пиггс" столы делали за счет "Нормы Ти-Ви" – об этом Борщанский распорядился.

Народу пришло не так уж и много, но потом набилось всякой халявы.

Кстати, Вова Горбунков хорошую речь сказал, каким Мигунов отличным товарищем был.

Борщанский, уж на что черствый человек, а тоже – едва не прослезился.

Владислав сильнейшим образом ревновал.

Как?

Как такое может быть – этот коммерсант из итальянской одежды "До-До" лезет в его, Владислава епархию!