Andrew Лебедев - Проститутка Дева

– Третьяковская галерея, – отреагировал Иван и торжествующе показал Вере шесть пальцев.

А бывало, что ассоциации Иван схватывал не сразу.

Но когда схватывал, оба они, и Иван и Вера, хохотали до упаду.

Так, когда Серый Волк, доказывая что-то Красной Шапочке, добился от той признания собственной правоты, Вера на это задумчиво произнесла:

– Князь Андрей, возвращаясь из имения Ростовых, где был по делам, увидел его…

Она давала потом Ивану три подсказки, а он все никак не мог сообразить… Но когда догадался – как они хохотали!

Так хохотали, что Серый Волк, забыв про предупреждение, сделанное ему Владиславом, пообещал Ивану, что изобьет его. …

Мария Витальевна не любила своего мужа.

Она его боялась.

Но страх ее имел корни чисто абстрактного свойства.

Ведь Макаров ее не то что никогда не бил, он даже голоса своего на Марию Витальевну ни разу не повысил.

Даже страх перед Богом у верующего человека более конкретен и материален, чем страх Марии Витальевны перед своим супругом. Ведь у верующего человека любая конкретная болезнь, каждая определенная беда – это наказание за грех. А как же абстрагироваться от конкретики болезней? То-то и оно! Поэтому и Божий страх – штука небезосновательная. Раз существуют беды и болезни, значит, их кто-то на тебя насылает. А это значит, что надо этого насылающего бояться.

Но муж по фамилии Макаров никогда никаких бед и болезней на Марию Витальевну не насылал. Однако она его все же боялась. И боязнь эта происходила оттого, что они редко виделись, мало жили вместе.

Макаров то в Африке работал, где-то посредине между Анголой и Мозамбиком, то в Латинской Америке, в Никарагуа да в Венесуэле… А Мария Витальевна годами в Москве – соломенной вдовой. И без детей, без опеки родственников со стороны мужа.

Порою ей казалось, что Макарова вообще не существует, что это некий миф.

Но случались иногда бурные всплески вулканической активности. Везувий супружеской жизни оживал, над семейным очагом начинал куриться дымок. Это Макаров возвращался из очередной долгой секретной командировки и пытался наладить с Марией Витальевной подобие семейных отношений.

Мария Витальевна покорно играла роль любящей и заботливой жены. Ходила с мужем по театрам, ездила с ним в Сочи и в Дагомыс, дарила ласки, всегда безотказно и с готовностью принимая его на супружеском ложе… Но проходили шесть недель отпуска, и Макаров снова получал назначение в очередную свою Анголу.

Однажды, в который уже раз посмотрев лиозновского Штирлица, Мария Витальевна иронически усмехнулась в том месте сериала, где разведчику Исаеву привозят показать его жинку – то ли для вдохновления его на подвиги, то ли для угрозы: жинку-де твою, не забывай, у себя держим!

А вот ее ни разу не свозили, чтобы Макарову показать!

То ли денег из бюджета своей разведки пожалели, то ли Макаров еще не дорос до штирлицкого статуса, чтобы ему жену показывать.

Только через два месяца ее пребывания в Австралии Макаров наконец-таки удосужился приехать в Канберру и возлечь с законной женой.

– Знаешь, есть такой анекдот про финнов или про эстонцев, что ли, – сказала Мария Витальевна мужу, когда они исполнили свой ритуальный быстрый пересып, которым обычно сопровождалась каждая встреча супругов. – Там эстонца спрашивают, что он любит больше – секс или Новый год?

– Знаю, слышал, – ответил Макаров, поднимаясь с их шикарной постели. – Он любит Новый год, потому что Новый год чаще!

Помолчали.

– Так это про нас с тобой, – подытожила-таки Мария Витальевна.

– Да ладно тебе! – лениво махнул рукою Макаров. – Тебе вообще-то следовало бы знать, что я знаю про тебя всё.

Макаров обернулся лицом к жене.

Она лежала совершенно нагая на светло-коричневом шелке, лежала и курила тонкую ароматную сигаретку.

Макаров стоял перед нею, тоже совершенно нагой…

Два голых человека.

Женщина с сигаретой и мужчина со стаканом виски в руке.

– Я все про тебя знаю, – сказал Макаров. – Пора бы тебе это осознать.

– Что ты знаешь? – тихо спросила Мария Витальевна.

– Знаю все, и про тренера по теннису, и про массажиста из "Спартака", и про мальчишку твоего, про этого Ваню Борщанского, и даже про маляров-молдаван, что тебе ремонт в квартире делали, тоже знаю.

Макаров глядел на нее не мигая.

– Тогда зачем меня в Австралию звал? – спросила Мария Витальевна. – Развелся бы…

Мария Витальевна внутренне вся сжалась, подумав: "А вот достанет сейчас свой пистолет, у него наверняка их несколько. Достанет, да и убьет, вон как глядит не мигая…" – Ни хрена ты не понимаешь в сексе, Машка! – глотнув виски и крякнув, сказал Макаров. – Это знание там, вдали, – и он махнул рукой куда-то в сторону океана, – это знание, что красивая жена с красивым телом спит напропалую с какими-то молдаванами, это ведь так возбуждает!