Корреа Эстрада - Дом с золотыми ставнями

Он меня несомненно узнал. Если только не подумал, что все примерещилось с похмелья.

Флавии я сказала:

– Жди, скоро придут тебя расспрашивать.

Часа два, однако, прошло, прежде чем она явилась с докладом.

Сначала пришел черный слуга – не иначе, как спросив у коридорного, где ее искать. Поскольку Флавия двух слов по-испански сказать не могла, а слуга точно так же знал английский, то через несколько минут явился сам сеньор, вертя в пальцах золотую монету.

Что сказать, моя невестка знала.

– Мистера Александра Мэшема, сэр, служанка в его доме на Ямайке. Мистер Санди привез ее из Англии. Кто? Откуда знать бедной горничной, где он ее взял, но он с ней носится, как с куклой, сэр. Имя? Кассандра, сэр. Да, говорят, что ведьма, ничуть не удивляюсь, хозяин от нее без ума. Поговорить с ней? Право, сэр, это дело безнадежное. С мистером Санди не оберешься неприятностей. Если он что-то узнает… нет, нет, ни за какие деньги! Передать записку? Упаси бог! Если она скажет хозяину – мне не поздоровится. Откуда мне знать, где она научилась по-вашему?

Муж? Не слыхала. Она при мистере Санди, и уж как он ее холит, так ни одному мужу не впору. Он ее всюду с собой возит, куда бы ни ездил по делам.

О Мэшемах она рассказала все, что сеньор Лопес попросил: это секретом не было.

Надо было морочить ему голову лишь относительно меня. Если сеньор Суарес мог проследить за моей судьбой после бегства, это не значит, что он делился служебными сведениями с кузеном. Для дона Фернандо я пропала без вести среди болот Сапаты восемнадцать лет назад, и точка. Его вопросы показывали, что он не был уверен, я ли это или кто-то еще, или вовсе привидение. Раньше времени не стоило ему давать твердой уверенности.

Главное, рыбка клюнула на приманку. Каблуки и бриллианты свое дело сделали.

Опытные рыбаки не таскают рыбку сразу: они дают ей походить на крючке и потратить силы. Чем дольше он будет в сомнении, тем скорее выйдет из равновесия; а тогда с ним можно делать что угодно.

В соответствии с этими соображениями мы с Флавией тихонько улизнули из гостиницы и, наняв губошлепа-извозчика, вышли из коляски в двух кварталах от особняка Суареса. Остаток дня провели там, с семьей, которая переживала за нас страшно.

Дождались мужчин, объезжавших чиновничьи кабинеты, – их долго не было. В гостиницу нас отвозил кучер дона Федерико после ужина – в открытой коляске на чудной паре лошадей. Я красовалась рука об руку с Санди и в четверти шага позади него проходила по вестибюлю гостиницы. На свечах "Колониаль" не экономил, по стенам горели зеркальные канделябры, и в их свете я без труда разглядела знакомую бледную физиономию, так и вывернувшуюся в нашу сторону… Значит, ждал, значит, рыбка на крючке сидит крепко.

Снова он подстерег Флавию в комнатах для прислуги и сулил золотые горы.

Подозреваю, что мою невестку мучило искушение, но она его стойко вынесла и не поддалась на уговоры. Она знала, что я не посчитаюсь с родством, и может быть, поэтому только не уступила.

На другое утро (Мэшемы опять уехали с визитами) Флавия, проходя с подносом, обнаружила, что напротив моей двери околачивается какой-то черный. Я подглядела в щелочку – рожа показалась мне удивительно знакомой. Ну, конечно, это был Натан, пробившийся в доверенные лакеи, раздобревший, но проворства и пронырливости не утративший. Однако в этот раз он утерся: я весь день не выглядывала из номера, до самого прихода Санди.

Сеньор Лопес, оказывается, времени не терял – он выяснил, что дон Федерико имеет какое-то отношение к приезжим англичанам (может, слышал что-то в своей картежной компании), и утром рано нанес визит кузену с целью разузнать что возможно.

– Англичане? Да, совместное торговое дело, хорошее дело будет. Откуда знаю их?

Через прохвоста, моего зятя, он у них работал на Ямайке, когда сбежал туда с моей дочерью. Негритянка? Видел издали, ее охраняют, как любимую жену турецкого султана. Сандра? М-м… Не могу сказать. Каким бы образом она к ним попала?

Словом, ни да, ни нет; и при этом как бы мимоходом заметил, что собирается быть вечером с гостями в карточном клубе "Колониаль", – развлечься после трудов праведных. Дон Фернандо насторожился при этих словах, словно кот, заслышавший мышиное шуршание. Ему ли было догадаться, что мышкой в этой игре был он сам?

И вот вечер того знаменательного дня – двадцать второе марта, день весеннего равноденствия, бесконечно длинный день уступил место такой же бесконечно длинной ночи, луна с обкусанным краешком просвечивает сквозь резные листья махагуа. Я готова к бою, как в прежние времена – только вместо широкого кожаного пояса ребра сдавливает корсет, черт бы его побрал, и в ожидании – чтоб не тревожить небо лишними молитвами – читаю объявления о продаже домов в "Городском еженедельнике", который оставил, уходя, Энрике.