Кристофер Бакли - Флоренс Аравийская

– Да пошел ты.

– Это имам Малик, – раздался удивленный голос в трубке. – И пошла ты сама.

– Это я не вам, простите.

– Чего надо?

– Предлагаю обмен. Меняю себя на шейху.

– А мне какой смысл? Вас все равно убьют или поймают уже к утру.

– Просто посадите ее в самолет. В тот момент, когда он приземлится и я увижу ее по телевизору сходящей по трапу, я немедленно сдамся. И признаюсь во всем, что захотите.

Малик рассмеялся:

– А вы в любом случае признаетесь.

– Послушайте, Малик, вы ведь примете закон о чадре в Матаре, так?

– Разумеется, но какое это имеет отношение к делу?

– В Матаре живут два с половиной миллиона женщин. Сколько вам понадобится времени, чтобы заглянуть под каждую чадру и найти меня?

– А я никуда не спешу. Моя карьера гонщика уже позади, хвала Всевышнему.

– Да бросьте вы, Малик! Неужели вы правда согласны так долго ждать, чтобы отрубить мне голову?

– Имам Малик, если позволите, – сказал он почти игриво. – Отрубить вам голову? О нет. У меня на уме кое-что другое. Но – всему свое время. А теперь я должен идти. Страна ждет своего повелителя.

На телевизионных экранах теперь шел репортаж о выступлении Малика перед огромной толпой. Для исламского религиозного лидера он выглядел, пожалуй, чересчур стильно. Но что тут поделаешь – его одеяние священнослужителя было изготовлено парижскими кутюрье.

Флоренс посмотрела на длинную стеклянную витрину, протянувшуюся вдоль одной из стен магазина. За стеклом было расставлено множество мобильных телефонов, игровых приставок и других электронных устройств. Флоренс нашла за прилавком металлический ломик, служивший, очевидно, средством защиты от грабителей, и начала бить им стекло.

Бобби с удивлением наблюдал за ней.

– Фло, что ты делаешь?

– Начинаю контрреволюцию.

Она собрала все мобильники в пластиковый пакет, а потом указала Бобби на другую витрину, в которой было выставлено видеооборудование.

– Разбей вот это, пожалуйста, – сказала она.

Бобби подошел к витрине и разнес ее одним ударом рукоятки своего пистолета. Флоренс схватила несколько видеокамер и затолкала их в пакет.

– И вот эту, пожалуйста, – показала она на третью витрину.

Бобби послушно разбил еще одно стекло.

– Господину Дера'а все это вряд ли понравится.

Флоренс выбрала несколько мини-телевизоров на батарейках. Закончив собирать добычу, она поцеловала Бобби в щеку.

– Прощай, милый, – сказала она.

– Ты это о чем?

– Бобби, ну подумай сам – они разыскивают белокурого мужчину с европейским типом лица, убившего в гараже одного из людей нового правителя. Как ты думаешь, сколько тебе удастся протянуть в этом новом Матаре?

– У меня тоже, между прочим, есть чадра.

Она улыбнулась и потрепала его по щеке.

– От тебя будет больше вреда, чем пользы.

Закутавшись в свою оранжевую абайю, Флоренс подхватила раздувшийся пакет. Теперь она ничем не отличалась от любой мусульманки, возвращающейся домой после похода по магазинам.

Флоренс выглянула на улицу, посмотрела по сторонам, обернулась, бросила взгляд на Бобби и вышла из магазина.

Он тоже не медлил. Надев свою абайю, Бобби вышел следом за ней.

Переворот в Матаре – или, как его предпочитали называть в Госдепартаменте, «матарская ситуация» – застал правительство Соединенных Штатов врасплох. Белый дом бойко заявлял, что администрация уже «некоторое время» осведомлена о жестоких событиях, которые там происходят, и не сидит сложа руки, а предпринимает все возможное для предотвращения кризиса. На самом же деле все эти разговоры скорее напоминали попытки истолочь воду в ступе.

На Капитолийском холме все громче звучали возгласы «Кто потерял Матар?» Сенаторы стучали кулаками по своим трибунам, требуя немедленных ответов. Президент выступил с заявлением, подчеркнув, что также их ждет. ЦРУ отказалось от официальных комментариев, однако заявило, что тоже не прочь получить ответы и, быть может, нуждается в них даже больше, чем сенаторы и президент. Госсекретарь сказал, что никаких ответов, возможно, вообще не существует, но если бы они были, то ему, разумеется, было бы весьма интересно их услышать. Генеральный секретарь ООН сказал, что он положительно уверен в существовании ответов, но сначала надо задать правильные вопросы и затем их перевести, а это займет много времени.

Одни призывали к осторожности, другие – к решительным действиям. Третьи придерживались середины и предлагали осторожную решительность. И в том и в другом лагере были свои крайне настроенные личности: с одной стороны, неоизоляционисты, чей девиз звучал следующим образом: «Просто продавайте нам эту чертову нефть», а с другой – неоинтервенционисты, которые говорили: «Вместе мы сможем построить более счастливый мир, но в процессе нам, возможно, придется многих из вас убить».