Евгений Гришковец - Планка (сборник)

В городе что-то изменилось. Освещение. Дома стали какого-то другого цвета. Светлее не стало, но дома теперь были какими-то более отчетливыми, и освещенных окон в них не было вовсе. Машин тоже не было. Андрей шел один.

Он на ходу поднял голову и остановился. Над ним в разрывах облаков было то, чего он никогда не видел. Не видел в такое время и так ясно. В разрывах облаков он увидел утренние звезды. Очень много начинающих исчезать звезд.

Погода была такая, что ни в чем нельзя быть уверенным. Лето подходило к концу. И вроде явной желтизны на деревьях еще не было, но ветер уже гонял по углам и подворотням палые, еще совершенно зеленые листья. Трава за городом стояла высокая и какая-то нечистая. Лето кончалось, точнее, по всем ощущениям оно уже кончилось. Осталось дожить несколько дней августа и ….

Почти все друзья, приятели, товарищи, знакомые и коллеги вернулись откуда-то загорелые, хотели видеться, хотели делиться впечатлениями. А вот Дима все лето просидел в городе. Разумеется, он не сидел все лето, просто, если человек пробыл все лето в городе, даже не без удовольствия или пользы, все равно говорится «просидел». Так и Дима говорил всем: «Да какое там! Все лето в городе просидел!» Дима при этом вздыхал, коротко махал рукой и делал печальное лицо.

Своих Дима отправил еще в самом начале июля подальше. Старшего сына в международный лагерь, чтобы сын практиковался в английском, а жену и дочь сначала к родителям (к ее родителям) на север, а потом на юг, к морю, туда, куда они вместе ездили много раз. А сам остался в городе… по делам.

Дела в самом деле были, причина остаться в городе и поработать была весомая и весьма, но к середине июля город совершенно расплавился от жары, никакие вопросы не решались, и намеченные на лето дела замерли. Глупо было намечать столько дел на лето. Во-первых, большинство людей, от которых зависело решение целого ряда вопросов, разъехались, а те, что остались, были усталые, злые или какие-то… с расфокусировнными глазами… от жары, летнего звона в ушах, и от накопившегося к лету статического электричества. И Дима к концу июля впал в безделье. В странное такое летнее безделье, в котором дни ползут изнурительно медленно, а время летит непостижимо быстро.

Сначала Дима на несколько дней залег на диван, возле телевизора. Он бесконечно листал туда и обратно телевизионные каналы, задерживаясь то на одном, то на другом… а потом листал снова. Когда удавалось наткнуться на какое-то старое кино, знакомое с детства, он хлопал в ладоши, потирал руки, поправлял свое гнездо, в которое успел превратиться диван, и бежал на кухню ставить чай и быстро рубить себе самые вредные для здоровья, и значит самые вкусные, бутерброды. Старое кино, бутерброды и сладкий чай доставляли серьезное и глубокое наслаждение. В этом было то, чего он давно не испытывал. В этом было спокойствие!

День на третий такого спокойствия он стал терять ощущение времен суток. Засыпал под утро, просыпался уже сильно днем. Просыпался, и слушал летний знойный шум со двора. Когда закончилось все в холодильнике, Дима почти сутки боролся с голодом. Выход из дома казался чем-то невыполнимым. Дима долго оттягивал момент выхода. Он давно не брился, но бритье вдруг доставило удовольствие. Потом он долго умывался, одевался, а еще потом сходил в магазин… с удовольствием. И набрал всего гору. Вернувшись из магазина, он не накинулся на еду, не стал нервно кусочничать, он опять же с неожиданным удовольствием навел порядок в квартире, перемыл посуду, аккуратно все разложил в холодильнике. Потом он неторопливо готовил себе обед и ужин вместе (в смысле, Дима еще не обедал, но время было уже вечернее). Он готовил еду, комфортно звучало радио… Дима открыл бутылку вина, в голове летали какие-то спокойные, разрозненные слова типа: «неплохо» или «вот ведь…», или «ё-моё». Пока еда доходила в духовке, Дима выпил два стакана вина. Вино чудесно пришлось… Дима тут же взял телефон. Он позвонил родителям (своим родителям), потом позвонил и дозвонился на юг жене. Женя сказала, что все очень хорошо, только с погодой не везет. Потом трубку взяла дочь, она сказала, что отдыхает хорошо, ест хорошо и вообще все хорошо. На вопрос Димы скучает ли она по папе, дочь быстро сказала: «скучаю». Сразу же после этого звонка Дима позвонил одной своей знакомой, не дозвонился и успокоился окончательно.

Было хорошо. Даже очень хорошо. Периодически вспыхивала мысль: «Ой, а дела-то стоят, надо бы…» Но тут же находились аргументы типа: «Погоди, погоди…» или «Ну лето же!»