Борис Минаев - Психолог, или ошибка доктора Левина

– Да! – сказал Колупаев. – Они бы и в городах бы тоже жили! Конечно! Только что бы они тут делали, а? Что бы они тут делали? – и он обвел руками родной скверик.

Лева закрыл глаза. Ему было до того хорошо, что он легко представил живого индейца в их сквере.

Только не зимой, конечно, а летом.

Индеец одной рукой вел цокающую копытами лошадь, а другой держал мороженое, осторожно слизывая большие куски яркими хищными губами. Ожерелье из бизоньих и медвежьих зубов болталось на мускулистой груди. Но все-таки это был не Гойко Митич. Это был какой-то индеец помельче.

Лева открыл глаза. Перед ними в черном воздухе все так же плавно и густо кружился снег.

– Да! – сказал он. – При Ленине бы все по-другому было. Сейчас бы все хорошо жили. И негры, и индейцы, и китайцы.

– Вот гады америкосы! – сказал Сурен, чтобы поддержать разговор. – Чего они этим индейцам жить нормально не дают? А?

– Не знаю, – сказал Лева, по-прежнему глядя на падающий снег. – Я бы им дал нормально жить. Хоть здесь, в СССР, хоть там, в Америке. Мне все равно. Мне земли не жалко.

Снег пошел еще гуще.

Казалось, Лева был весь заполнен снегом. Вся его душа была заполнена снегом – тихим и белым.

– Я бы вообще атомную бомбу на них сбросил! За индейцев. Они же целый народ истребили! – горячо сказал Сурен.

– Ты чего, дурак, что ли? – удивился Колупаев. – А индейцы что должны делать, когда ты бомбу сбросишь? Куда им деваться?

– Не знаю, – честно признался Сурен. – Может быть, только по большим городам пальнуть? Индейцы же в больших городах не живут.

– Смотрите! – тихо сказал Колупаев. – Смотрите, чувак чего-то ищет. Чего это он ищет?

И действительно, вокруг памятника, медленно приближаясь к ним, шел странный человек. У него были длинные волосы, и он был одет в куртку с бахромой. На нем не было никакого головного убора, а длинные носки штиблет ступали в снег с мягкой осторожностью, как будто он боялся оступиться.

Миновав застывшую в снегу группу с луками и стрелами, человек этот с прежней кошачьей осторожностью пошел вверх по аллее, заглядывая почему-то под каждый куст.

– Смотрите, у него куртка, как у индейца, – прошептал Колупаев. – Вот гад! Стащил куртку, как у Гойко Митича!

– А чего он ищет-то? – спросил Лева.

Колупаев пожал плечами и неожиданно побежал, пригибаясь за кустами, в обход. Лева с Суреном, спотыкаясь и падая, помчались за ним. Колупаев гнал по сугробам, проваливаясь в них и легко доставая оттуда свои огромные ноги. Сурен моментально провалился по пояс и звал Леву, отчаянно ругаясь шепотом в темноте.

Неожиданно Лева заметил луну. Она была как в индейских фильмах – абсолютно круглая и неслась сквозь облака со страшной скоростью.

Они стали искать Колупаева по всем аллеям, но его нигде не было.

– Я боюсь, Суренчик! – сказал Лева. – Где же Колупаев?

– Не бойся, Лева! – сурово ответил Сурен. – Не бойся, я с тобой. Мы спасем его даже от верной смерти!

Но от верной смерти спасать Колупаева не пришлось, слава богу. Он и загадочный чувак в куртке мирно стояли возле памятника Ленину и курили.

– Зажигалку потерял! – обратился к ним чувак в куртке как у Гойко Митича. – Не видели, ребята? Не находили?

Сурен картинно развел руками, а Лева только пожал плечами.

– Это что у тебя? – спросил чувак в куртке. – Лес рубят, щепки летят?

– Это мы в индейцев играем, – сухо объяснил Колупаев. Выражение лица у него было какое-то странное. Лева никак не мог понять, в чем дело, но на лице у Колупаева был какой-то испуг. Лева такого выражения у него вообще никогда не видел.

– А, понятно! – кивнул чувак в куртке. – На ворон будете охотиться. Следопыты. Фенимор Купер. Васек Трубачев и его товарищи. А я вот зажигалку потерял.

Железная зажигалка, американская. Но не в этом дело.

Все волосы у него были в снегу. А лицо в тени. Лева все время пытался стать под фонарем таким образом, чтобы увидеть его лицо.

– Женщина от меня ушла. И зажигалку потерял. Бывают же такие совпадения. Прям хоть плачь. Черный день календаря. Пятое февраля. Ребят, может, еще поищете? У вас глаза-то зоркие. А я… Я вам пока стрелы сделаю, луки. А?

Чувак в куртке неожиданно вытащил складной нож и раскрыл его.

Он вынул у Левы из кучи заготовок один самый длинный прут, сел на корточки и стал его обтачивать, обстругивать, срезая кусок за куском.

Они смотрели на него и не знали, что делать.

– Не… – сказал Колупаев твердо. – Сейчас мы ничего не найдем. Да и днем тоже. Такой снег. Смотрите, какой снег.