Борис Минаев - Психолог, или ошибка доктора Левина

Нет.

Что же тогда?

Ах да, Сема…

Сема, который возник в списке Иткина последним.

Он о чем-то напомнил ему. Но о чем?

О Лизе?

Лева открыл глаза и вдруг увидел Сему.

Это не могла быть иллюзия, хотя он вот только что о нем подумал, попытался представить.

Или все-таки иллюзия?

Стало больно. Он опять ощутил сложность: не знал, надо ли верить этой иллюзии, надо ли вставать навстречу к ней…

Но иллюзия бежала по лужам, смешно бежала, разбрызгивая всю грязь, такая толстая и добрая, в вязаной шапочке и лыжной куртке. С пакетиками в руках.

– Лев Симонович! – закричал Сема. – Как же хорошо, что я вас нашел! Пойдемте со мной! Ни о чем не спрашивайте! Пойдемте со мной! Тут недалеко…

Вместе они дошли почти до ворот.

– Здравствуй, Лева! – сказала Лиза. – О господи, как же ты ужасно выглядишь…

Они сели на лавочку, и она вдруг отвернулась.

– Лиза, подожди, – пытался сказать он, но она упорно не поворачивала лица. Потом молча дала ему яблоко.

Он поперхнулся, закашлялся и от этого вдруг заплакал.

Сема топтался неподалеку.

– Подожди, Лева, не плачь, – сказала Лиза строго. – Перестань. Все уже хорошо, понимаешь?

– Да. Все хорошо, – сказал он. – Когда ты приехала?

– Вчера, – сказала она.

– А какой сегодня день? – вдруг спросил Лева.

– Сегодня? – Лиза задумалась. – Сегодня, кстати, восьмое марта. Международный женский день.

– Лиза… Я тебя поздравляю. Я поздравляю тебя. Ну надо же. Восьмое марта.

Он смотрел на нее и не мог поверить.

И тогда она обняла его.

«Привет, Father!

Сейчас я хочу написать тебе одну важную вещь, вернее, черт, две важных вещи, пап, но впервые я вынужден просить тебя сохранить их пока в тайне от мамы. Я сам скажу маме, когда будет нужно. Это честно. Ты не бойся насчет того, что наши отношения с мамой здесь как-то изменились, совсем нет. Просто я веду более самостоятельную жизнь, как бы поневоле, поскольку я живу в кампусе, а Женька уже давно отсюда съехал к своей Вере. Ну ты знаешь о Вере, останавливаться на этом не буду. Ну мулатка, он тебе о ней говорил, когда мы приезжали в марте, помнишь? На психолога учится…

Пап. Наша поездка в марте перевернула мою жизнь. Да, это звучит пафосно, но просто я все время об этом думаю, каждый день, каждую минуту, и мне нужно с тобой поделиться. Мама сказала, что ты опять работаешь, чувствуешь себя совсем иначе, чем тогда весной, и я решился.

Пап! Я хочу вернуться! Да, конечно, я должен закончить образование и все такое, но жить здесь я точно не хочу! Когда я побывал в Москве, я понял, что этот город меня жутко манит, прямо тащит к себе. Я скучаю по московскому воздуху, по московским домам, по футболу, по московским собакам, короче, вот так.

Пап! Я не знаю, как это согласуется с твоими планами. С Женькиными планами это точно не согласуется, потому что он ни за что не хочет возвращаться, у него здесь виды на будущее, у него здесь любовь и все такое… Это, конечно, ужасно осложнит мамину жизнь, поэтому я и не хочу ей ничего пока говорить.

Father! Я бы очень хотел жить с тобой в одном городе, если честно. Но ты, конечно, должен все сам решить, несмотря на эту мою ситуацию, потому что я знаю, вы с мамой вроде о чем-то договорились, по крайней мере, мне так показалось, хоть я и боюсь спрашивать. (Прости, что лезу в ваши дела, но мне кажется, она будет счастлива, если ты приедешь.) Дело еще в том, что мое решение связано с одним человеком. Ее зовут Таня, она учится в РГГУ. В конце лета я обязательно буду в Москве, и… В общем, пап, конечно, многое зависит и от нее. Но я бы очень хотел жить с тобой в Москве, зная, что у меня есть она. Понимаешь?

Но пишу я тебе не только для того, чтобы сообщить все эти новости. У меня есть к тебе громадная просьба, связанная с Таней. Очень большая. Если ты опять практикуешь, то я тебя настоятельно прошу – свяжись с ней, напиши просто какое-нибудь письмо, встреться и поговори. У нее там какая-то жуткая проблема, связанная с отцом. Он с ними не живет, а мать не хочет, чтобы она с ним встречалась. Это раз. И потом, он вообще ведет себя немного странно. Короче, он торгует там какими-то биодобавками, требует, чтоб она похудела, и она очень страдает из-за этого. Глупость, да? Вот ее адрес: german@bk.ru ‹mailto: german@bk.ru›. Пап, прости, что вывалил все это на тебя, но мне очень важно знать, что ты можешь ей хоть как-то помочь, если не помочь, то хотя бы поговорить, чтобы она знала, что я не где-то далеко, а я – через тебя – рядом, что она не одна. Ладно?