Велес К - Велес и Компания

- Понял, - огорошено ответил Шурик.

- Вот и хорошо, - кивнул старшина, и, заложив руки за спину, не спеша, вышел из кабинета доктора.

Назавтра Шурик приступил к исполнению заказа старшины. Ему ужасно не хотелось ударить в грязь лицом перед Папой. Таблички получались как из типографии - четкие и аккуратные. Старшина после обеда зашел в медпункт и, увидав первые две сделанные таблички, расплылся в улыбке. Вертя таблички в руках, Папа с уважением поглядывал на Шурика:

- Отличная работа. Молодец. Знаешь, я чувствую - ты здорово умеешь это делать. Доктор, лечи его тщательней.

Старшина ушел, и через пятнадцать минут вернулся вместе с замполитом.

Замполит в части был заметной фигурой и в прямом и в переносном смысле. Замполит был огромный, здоровенный и высоченный детина. По росту он превосходил и Шурика и многих других. В довершение ко всей своей неординарной внешности замполит был еще и огненно рыжий. Рыжие кудрявые волосы, казалось, росли у него по всему его конопатому телу. Они пробивались на щеках, на шее, на горле, вылезали из ушей. Росли они также и на руках замполита, и были особенно заметны на его огромных кулаках и пальцах. У замполита были жесткие прокуренные усы, такого лихого фасона, что сразу становилось понятно, что перед вами военный. Голос у замполита был хриплый, громкий и пронзительный. Когда он говорил, то казалось, что он рычит. А когда он повышал голос, то тембр его можно было бы сравнивать с тембром рева тигра или с отдаленными громовыми раскатами. Чаще всего говорил он выпучивая глаза, надрывно выталкивая слова из своей глотки. Все солдаты части дружно его боялись.

Старшина с гордой улыбкой подал замполиту уже написанные таблички. Замполит схватил их и, шевеля усами, уткнулся в них носом. Таблички были безупречны.

- Вот! - старшину распирало от удовольствия.

- Вижу, вижу, - процедил замполит, поглядывая то на таблички, то на Шурика.

- Надо и мне ему подкинуть работы.

- Не спеши, - осадил его Папа Камский. - Я и так загрузил его работой на все время пребывания в лазарете.

- Значит, продлим время пребывания, - замполит был невозмутим. - Ведь так, доктор? Этого больного нельзя выписывать, пока я сам об этом не скажу. Понял меня?

- Есть, товарищ капитан, - озадаченно откликнулся доктор.

- Молодец, - похвалил его капитан, и снова обратился к Шурику, - Ну, ладно.

Значит, напишешь заказ старшины, и будешь выполнять мое задание. Понятно?

Шурик безразлично пожал плечами:

- Как скажете, товарищ капитан.

- Вот так и скажем.

- А прапорщик Живулько?

Замполит сделал круглые глаза и ощетинил свои рыжие усы:

- Запихни своего Живульку знаешь куда? Я тебе даю задание - ты его исполняешь. Остальное тебя не касается. Понял?

- Понял, - быстро ответил Шурик. Внутреннее чувство самосохранения подсказало ему прекратить разговор. Шурик замолчал.

Замполит еще секунд десять стоял, ощетинившись, потом он дернул плечами и повернул шеей так, как будто воротничок его военной рубашки стал ему безнадежно тесен. Он повернулся на каблуках и вышел из медпункта. Старшина, ухмыляясь, последовал за ним. Доктор проводил их взглядом, и, когда захлопнулась дверь, усмехнувшись, обратился к Шурику:

- Теперь они раскусили - какой ты мастер. Смотри, завалят работой с головой.

- А, - махнул рукой Шурик, - разве это работа - буквы писать. Это отдых.

Если сравнивать мазут на носилках и писанину, то тут, знаешь, у мазута очень невыгодная позиция. Но меня волнует, как Живулько к этому отнесется?

- Как? Плохо отнесется. Он у меня уже много раз спрашивал, когда ты выйдешь отсюда.

- И что же ты ему сказал?

- А так и сказал, что не скоро.

- Ты так считаешь? Но мне уже вовсе не так плохо. Я себя вроде уже лучше чувствую.

- Шура. Я же ему ответил, что ты выйдешь отсюда не скоро. Ведь он же так спросил? Ведь он же не спрашивал у меня, когда ты поправишься, а спросил: когда, мол, выйдет? То, что ты уже практически поправился, я уже ясно вижу. И так же ясно вижу, что выйдешь ты отсюда не скоро.

- Да-а, - протянул Шурик, откидываясь на стуле, - однако, ситуация.

- Плюнь, - доктор махнул рукой. - Того места, где ты работал, жалеть нечего. То, что там ребята нормальные подобрались - хорошо. Только все равно всю работу и за себя, и за них, пришлось бы делать тебе. А тут - сиди себе и пиши. Сам по себе. Не пыльно, не грязно. Тепло и сухо. Сиди и радуйся дню. Карпе диум. Это так по латыни.

- А и впрямь, чего я расстраиваюсь, - согласился Шурик. - Все равно раньше мая будущего года не уволят, что мазут таскай, что таблички пиши.