Геннадий Прашкевич - Пожить в тени баобабов

– Входы на грузовую палубу перекрыть, – приказал Валентин старшему помощнику капитана, взявшему на себя роль посредника. – Сами оставайтесь возле «Икаруса». К нам без предупреждения не приближаться и никаких действий, не ставя меня в известность, не предпринимать.

Морща густые брови, старший помощник остановился возле «Икаруса». Своих чувств он не скрывал: разглядывал Валентина с брезгливостью, впрочем, и с интересом. Наверное, впервые видел настоящего террориста, захватившего настоящего заложника.

– На грузовую палубу никого не впускать, – добавил Валентин, – пока я сам не прикажу этого.

Ствол пистолета Валентин прижал к напряженному горлу Николая Петровича, тяжело прижавшегося к чернильно черному борту «мерседеса».

– Вас понял, – коротко ответил старший помощник.

И спросил столь же коротко, пряча за сухостью поднимающееся в нем раздражение:

– Чего вы хотите?

– Добраться до Питера и живым сойти на берег.

– Вы могли сделать это и не захватывая заложника.

– В сложившейся ситуации – нет. К тому же, я бы сошел на берег совсем не так, как мне нужно. Не в то время, не в том месте и совсем не в том качестве, какое мне нужно.

– Но…

– Повторяю еще раз, – хмуро оборвал Валентин старшего помощника. – На грузовую палубу никого не впускать, пока я сам этого не разрешу. Не предпринимать никаких действий, предварительно не согласовав их со мной. И, наконец, этот… – Валентин повел стволом в сторону потрясенного Коляки, заворожено застывшего рядом со старшим помощником. – Этот придурок пусть останется здесь, при мне. Вроде как на побегушках. Заодно он тоже будет приглядывать за тем, чтобы никто не проник на грузовую палубу тайно. Само собой, он постоянно будет у меня на мушке, – хмуро усмехнулся Валентин. – Прошу это учесть и сделать верные выводы. Я человек серьезный.

– Принято, – кивнул старший помощник.

– Как принято? – испуганно задергался Коляка. – Как это принято? Я не хочу. Я не останусь. Это насилие! Почему никто не спрашивает меня, хочу я здесь остаться или нет?

– Потому что ты сам с этой минуты заложник, – хмуро объяснил Валентин. – Открывай «мерс» и лезь в салон. А вы… – кивнул Валентин старшему помощнику. – Обеспечьте нас обедом. Я хочу есть.

И добавил:

– Учтите. Первыми пищу будут пробовать заложники.

– Ты чё? Ты чё! – задергался, брызгаясь слюной, Коляка. – Я чё тебе, кролик? Зачем мне пробовать пищу? А если ее отравят?

– Вот и попробуешь.

На Коляку страшно было смотреть.

– Лезь в «мерс», – приказал Валентин. – И замри, не трясись. Жрать и спать будешь при гробе.

– Что еще? – терпеливо спросил старший помощник.

– Радиотелефон. Мне нужна связь с Питером.

– Номер?

Валентин назвал.

– С кем будете разговаривать?

– С Татьяной Утковой. Криминальная хроника. Ни с кем другим. Только с Татьяной Утковой.

Старший помощник кивнул.

Минут через десять тяжелая металлическая трубка с витым разноцветным проводом лежала в десяти метрах от «мерседеса».

– Принеси.

Коляка, дергаясь и беззвучно ругаясь, испуганно оборачиваясь на Валентина, выполнил поручение.

– Лезь обратно в машину.

Коляка, исчез.

Николай Петрович, надежно связанный капроновым фалом, найденным в салоне «мерса», притулился у правого крыла, непонимающе, но внимательно следя за Валентином.

– Леня! Леня! – доносился мужской голос из трубки сквозь непрерывный треск. – Леня, сними шумы. Обеспечь срочную связь с Питером!

Долгие гудки.

Спит, наверное, Татьяна, подумал Валентин. Тетя Миша и дядя Паша давно, наверное, вылизали ее квартиру. Спит, видит сны. А может, муж вернулся из Африки. Кто он там у нее? Дипломат? Или журналист. Вот шепчется с мужем, а тут звонок… С моря…

Впрочем, почему спит? Рано еще спать Татьяне.

– Абонент не отвечает, – услышал он незнакомый голос.

– Дозванивайтесь. Ответит.

Долгие гудки.

Свет фонаря, как отсветы на волнах, причудливо играл на чернильно черной лакировке «мерседеса».

Долгие гудки.

– Алло! Алло! – вдруг услышал Валентин знакомый женский голос.

– Татьяна?

– Да, да!.. Слушаю вас. Кто это?

– Кудимов.

Татьяна, наконец, узнала его и засмеялась:

– Откуда ты звонишь? Тебя плохо слышно.

– Издалека, – ответил Валентин, не забывая следить за всем, что происходило на грузовой палубе.

На палубе, впрочем, ничего не происходило.

Связь вдруг резко улучшилась. Он даже услышал шелест, будто Татьяна перекладывала на столе бумаги.