Геннадий Прашкевич - Пожить в тени баобабов

– Проверим. Искал что-нибудь?

– С ломиком-то в руке?

– Вот я и спрашиваю.

– Деньги, наверное.

– Говорил что-нибудь?

– Сплошной мат… Что он мог еще говорить?… Сейчас и воспитанные люди говорят сплошным матом… – Татьяна старалась не смотреть в сторону человека в штатском. Капитан капитаном, но следователь в штатском поглядывал на нее с некоторым недоверием.

– А за окно? – спросил капитан. – Как он сиганул за окно? Расскажите еще раз, как он выпал за окно?

– Я от одного его вида ошалела, отскочила к окну, а он развернулся и с криком на меня. Может, изнасиловать хотел, не знаю. Может, просто задавить решил. Здоров как слон, вы же видели, туша на все три центнера. Я каким-то образом увернулась, а вот он остановиться не успел… Инерция… Так и ушел в окно… Подоконники у нас низкие. Попробуй такого остановить… Только, если хотите знать, я этого гада и не собиралась останавливать… Представься случай, я бы сама его туда спровадила…

Человек в штатском присел на корточки перед диваном, и Татьяна похолодела.

Пистолет!

Она забыла. Она же сама носком тапочка запнула пистолет хрупкого худощавого Игорька под диван. Сейчас следователь увидит под диваном оружие, извлечет его и снова придется врать. Зачем, кстати, я вру? – подумала устало Татьяна. А вдруг тот, кто прячется на лестнице, из стаи Хисаича и Игорька? Милиция уйдет и он спустится…

Ее даже холодком передернуло.

– Вам холодно? – участливо спросил капитан.

– Ничего… Это чисто нервное…

Может, сдать милиции этого странного ее спасителя? Пусть заодно и с ним разберутся. Вдруг это, подумала она опять, такой же грабитель, как те двое?

Но она чувствовала, интуитивно чувствовала – не похож ее нечаянный спаситель на грабителя. Что-то за ним стоит непростое, чувствовала она. Всем своим журналистским нюхом чувствовала. Что-то такое там точно стоит за этим человеком… Ну да, он же сам намекал – двойное убийство в гостинице… Может, он убийца, которому нужна слава? Может, уже завтра я выдам в эфир настоящую сенсацию…

А милиция…

Ничего. Не помрет милиция от моего вранья. Завтра все объясню, спишу на страх и потрясение. Скажу, боялась. Поймем друг друга. Договоримся. «Криминальной хроники» они побаиваются».

Татьяна действительно чувствовала, что какая-то странная ниточка тянется из ее квартиры к непонятному человеку, прячущемуся сейчас на пустой лестничной площадке.

Какая-то достаточно серьезная ниточка.

Ниточка, требующая определенного доверия.

Этот тип в черной кожаной куртке шел именно к ней… Двойное убийство в гостинице… Он явно что-то знает об этом убийстве…

Но с другой стороны, вдруг подумала она, эти странные грабители тоже шли к ней… Хисаич и Игорек… Они шли убить ее, иначе не обращались бы друг к другу по именам…

И еще…

На кой им сдались какие-то документы по «Пульсу»? Она об этом проклятом «Пульсе» знает меньше, чем они сами.

Жаль, что нужно врать милиции, вздохнула она. И тут же примирилась с этим: для пользы дела.

– Ну, что там, Володя? – заинтересовался капитан.

– Да, кажется, ничего… Не вижу ничего…

– Вам, может, фонарик поискать? – предложила Татьяна, красноречиво обводя рукой разгромленную квартиру.

– Да ладно, – пожалел Татьяну человек в штатском.

Поднялся, отряхнул пыль с колен.

– Да ладно. Не будем вам мешать. Дверь мы вам сейчас как-нибудь навесим, а утром, понятно, вызовите техника. Осторожность прежде всего. Отдыхайте. Поговорим утром.

Они смотрели на нее с уважением. И даже с каким-то вполне человеческим пониманием. И уж в любом случае они ей не врали.

Татьяна устало кивнула.

Она слышала, как, навесив дверь, человек в штатском и милицейский капитан, ожидая лифта, разговаривали негромко на лестничной площадке.

«Я ломик внимательно осмотрел. Кровь на ломике, Володя».

Оказывается, румяный милицейский капитан только выглядеть хотел простаком.

«Да. Я тоже обратил внимание», – ответил человек в штатском и Татьяна похолодела.

Откуда на ломике кровь?

Выходит, гамадрил зацепил все-таки ее спасителя?

Выходит, что румяный милицейский капитан и человек в штатском поняли, что она врет? Ломик ведь они унесли с собой и завтра непременно предъявят ей этот ломик.

«А на полу окурки, Володя».

«Я подобрал окурки».

Ну да… Они просто пожалели ее… Это же Уткова!.. Кто не знает Уткову!.. Понятно, что не Уткова размахивала ломиком, значит, пусть поспит… А завтра разберемся, зачем Уткова врала? зачем нужно было Утковой такое откровенное вранье?