Валерий Панюшкин - Михаил Ходорковский. Узник тишины - История про то, как человеку в России стать свободным и что ему за это будет

Помощник рассказывал адвокату Антону Дрелю эту историю по телефону, адвокат думал, что вот же готовился к аресту своего клиента, но все равно не знает, что делать. Ехать в Новосибирск? Куда? В следственный изолятор? А где в Новосибирске следственный изолятор? Да и там ли Ходорковский? Да не везут ли его в Москву? Или в другой какой-нибудь город? Городов много.

Адвокат набрал телефон Владимира Дубова, совладельца ЮКОСа и соседа Ходорковского по выстроенному недавно ЮКОСом для своих топ-менеджеров поселку Яблоневый сад в Жуковке.

Дубов слушал молча. Никаких вопросов не задавал, понимая, может быть, что адвокат и так расскажет все известные ему подробности. Молчал и слушал, и в конце сказал: «Спасибо, Антон, что позвонил», — и на том разговор закончился.

Что же все-таки делать-то? Прямо сейчас отправить телеграммы министру внутренних дел, главе ФСБ и генеральному прокурору? Потребовать объяснений. Какого черта! Ну да, конечно, Михаил Ходорковский не явился на допрос по делу Платона Лебедева, но когда на имя Ходорковского пришла соответствующая повестка, юридическая служба ЮКОСа официально уведомила прокуратуру, что Ходорковский Михаил Борисович явиться в назначенный день на допрос не может, поскольку находится в командировке, представляет по регионам объединенную компанию «ЮКОС-Сибнефть», вернется из командировки в понедельник, и на допрос обязательно придет. Поездку Ходорковского каждый день показывали по телевизору, про нее писали в газетах, очевидно было, что Ходорковский никуда не собирается эмигрировать. Почему вдруг арестовали?

Почему именно сейчас?

— Ты давай выясняй, когда первый самолет на Новосибирск, — сказала адвокату Антону Дрелю жена, со свойственной женам уверенностью, будто рано или поздно мужчина должен уйти на войну, а война где-то далеко, и туда нужно ехать на поезде или лететь на самолете. — Все равно ведь тебе сегодня лететь в Новосибирск, так лучше раньше.

Антон и сам понимал, что к вечеру так или иначе окажется в Новосибирске, но прежде чем лететь, решил поехать в Жуковку и посоветоваться с акционерами ЮКОСа: с Владимиром Дубовым, который молчал, выслушивая новость об аресте, и другими. Антон побрился, оделся в джинсы и свитер, положил кое-какие бумаги в вечный свой портфель, который со дня ареста Платона Лебедева телекомпании любили снимать крупным планом, чтоб на фоне крупно показываемого портфеля перейти от репортажной части вранья («сегодня Михаил Ходорковский был вызван на допрос в прокуратуру…») к содержательной части («налоговые претензии к ЮКОСу только на первый взгляд кажутся новой темой, на самом деле…»).

Звонили с радиостанции «Эхо Москвы», звонили с телеканала НТВ, звонили какие-то западные репортеры. Говорили, будто когда Ходорковского арестовывали в Новосибирске, он споткнулся, конвоиры приняли это его резкое движение за попытку побега, ударили его прикладом по голове и пробили ему голову. Антон не знал, правда ли это. Или слух? Всем Антон повторял скудную свою информацию про людей в куртках с надписью «ФСБ».

Адвокат почти уже стоял в дверях, когда телефон зазвонил снова, и на панели высветились слова: «МБХ мобильный». МБХ — это, разумеется, Михаил Борисович Ходорковский.

У Михаила Ходорковского была смешная манера.

Он звонил людям, да вот хоть бы и своему адвокату Антону Дрелю, и говорил: «Здравствуйте, Антон, это Ходорковский, у вас есть сейчас возможность со мной поговорить?» Антона всегда эта манера очень забавляла, потому что вот звонит тебе олигарх со всеми своими, если верить журналу «Форбс», миллиардами, и спрашивает: «У вас есть сейчас возможность со мной поговорить?» Антон подумал: «Ничего себе, вся Москва его ищет, все информационные агентства на ушах, интернет кипит — арест, арест, арест, — полстраны в истерике, а он звонит себе преспокойно по мобильному телефону».

— Алло, — сказал адвокат Антон Дрель.

— Здравствуйте, Антон, — голос был спокойный. — Это Ходорковский. У вас есть сейчас возможность со мной поговорить?

— Еще бы! Вас ведь, кажется, арестовали.

— Меня доставили в генпрокуратуру в Москву, вы не могли бы подъехать?

— А-а-а… — адвокат хотел задать какой-то важный вопрос, но не знал какой.

— Ну, если можете, подъезжайте.

— А как меня пустят? — пришедший наконец в голову вопрос оказался детским.

— Подъезжайте, — голос Ходорковского усмехнулся в трубке. — Вас пропустят внизу. Только возьмите свои адвокатские документы.