Холли Габбер - Мозаичная ловушка

После съемок Саманта автоматически оказалась занесенной в какую-то базу данных, и буквально через полгода последовало новое предложение: на сей раз сняться в рождественской рекламе популярного шоколадного напитка. Рождественские клипы считались особым жанром, и этот должен был быть изготовлен в самых что ни на есть классических традициях. В ролике присутствовала кучка разновозрастных детишек в мохнатых тапочках, сидящих вокруг наряженной елки и потягивающих вышеупомянутое шоколадное пойло из пузатых чашек, читающий им сказку лысый дедушка в клетчатой жилетке, и сам Санта-Клаус, который появлялся в финальной части (дети уже крепко спали) и не мог удержаться, чтобы не испить божественного напитка на пару с дедушкой. Сделав несколько глотков, Санта-Клаус восторженным шепотом провозглашал: «Вот настоящее чудо!» Саманта презрительно обозвала этот телепродукт «слюнявчиком в кружавчиках», но ей популярно объяснили, что такая реклама идеально годится для новогоднего телеэфира, в котором концентрация сентиментальной сладости возрастает в десятки раз. Подобного рода праздничные ролики по крайней мере в течение месяца будут непрерывно крутиться по всем телеканалам, набьют оскомину, запомнятся, а лица отметившихся там актеров врежутся в память намертво – дальнейшее благополучие им фактически уже гарантировано. Родители не помнили себя от счастья, мама, захлебываясь от восторга, оповещала всех, кого могла, что девочка явно попала в обойму – пусть ей опять досталась роль без слов, но ее звездный час, несомненно, близок: не сегодня завтра она попадет в настоящее кино.

А затем произошла катастрофа: Саманта вступила в переходный возраст, и ее внешность начала неумолимо портиться – нос загадочным образом вытянулся, пухлые щечки запали, непринужденность очаровательного ангелочка сменилась подростковой угловатой неуклюжестью. Главные и самые неприятные изменения коснулись кожи: та стала пористой, покрылась крупнокалиберными прыщами, и бедняжка Саманта, прежде чем выйти из дома, усердно мазала свеженькое прежде личико толстым слоем тонального крема, что уродовало ее еще больше. Третье приглашение в рекламный клип оказалось последним: продюсер, проводивший кастинг, небрежно бросил:

– Детка, где же ты была раньше? Ты уже слишком взрослая, а нам нужны маленькие карапузы. Извини, но ты нам не подходишь.

Интуитивно ощутив, что слегка приоткрывшиеся двери, за которыми маячил дивный сказочный мир, неумолимо затворяются, Саманта, не справившись с нервами, разрыдалась прямо на глазах у этих самодовольных остолопов, которым отчего-то было дано право решать, кто достоин просочиться в манящее зазеркалье, а кому суждено вечно торчать по эту сторону волшебного зеркала. Какая-то полная женщина в невообразимом ядовито-зеленом пиджаке обняла ее за плечи, вывела в коридор и стала влажными салфетками вытирать зареванное лицо, по которому расплылась неумело нанесенная тушь.

– Деточка, – ласково спросила она, разворачивая очередную салфетку, – сколько тебе лет?

– Двенадцать с половиной, – прорыдала Саманта, машинально поправляя челку, чтобы скрыть россыпь прыщей на лбу.

Женщина покачала головой.

– Плохой возраст, девочка, очень плохой. В кино и на телевидении предпочитают работать либо с детишками до одиннадцати лет, либо уже с подростками после пятнадцати. У тебя сейчас начинается полоса безвременья. Знаешь, в этом возрасте личико сильно меняется, голос, фигура… И капризные все чересчур, да? Но ты не расстраивайся. Ходи на кастинги, пробуй, дерзай. Может, что-то и получится. А годика через три твоя внешность уже полностью сформируется, ты станешь взрослой барышней, и, возможно, предложения снова посыплются, как горох из дырявого мешка… Ну, успокойся. Знаешь, многие голливудские звезды, будучи в твоем возрасте, ходили на кастинги почти каждый день, но их не брали ни в один проект.

Саманта подняла глаза.

– Правда?

– Чистейшая. Не расценивай сегодняшнюю неудачу как вселенский провал. Просто маленькая осечка. Ты поняла меня?

Саманта кивнула, однако по дороге домой ее поднявшееся было настроение вновь безнадежно испортилось. Переходный возраст ударил не только по внешности, но и по характеру: она, всегда такая веселая и жизнерадостная, стала угрюмой и плаксивой, ей уже не хотелось быть душой и сердцем любой компании, и сейчас она действительно была склонна преувеличивать масштабы любой неудачи – тем более такой болезненной.