Андрей Ларченко-Солонин - Инок

– Понимаете, Танюша, у меня к Вам разговор, ну, если можно так сказать, довольно деликатный. Один наш с Вами общий знакомый убедительно Вас просил, чтобы Вы никому не рассказывали о том, что произошло за последние несколько месяцев. Сказал, что так будет лучше для Вас же.

Но лучше бы она не произносила этих последних слов, потому как не знала сути дела и даже не понимала, про что говорит. А для её собеседницы это был удар ниже пояса. Таня побледнела, сердце так и норовило выскочить из груди. Женщина ожидала услышать что угодно, но только не это.

– Анастасия Сергеевна, да как Вы…, как Вы можете?! Ведь Вы же тоже женщина.

Больше вслух ничего сказать не смогла. С трудом поднявшись на ноги и слегка пошатываясь, вышла из душного кабинета прочь.

Вечером по дороге домой вновь вспомнила Сергея. Александр обещал, что при возвращении в город сразу же даст о себе знать.

«Скорее бы он возвращался. Возможно, тогда хоть что-то прояснится». Находиться в полном неведении оказалось невыносимо тяжело.

«Что же всё-таки там произошло? Когда Сергей вернётся? Через месяц, через год, а может быть, и вообще никогда». В этом городе у неё не было друзей, на которых можно рассчитывать в тяжёлую минуту. Оставалось только ждать и надеяться на чудо.

Вечером ровно в шесть часов Вадим вошел в кабинет к своему давнему знакомому, Алексею Петровичу Шершнёву. Нельзя сказать, что эти люди были друзьями. Но Петрович стал «должником» Вадима несколько лет тому назад. Ведь именно благодаря ему он сейчас занимал пост начальника милиции.

– Ну, что, дружище, встал, заходи, не стесняйся.

– Да я-то не стесняюсь, только вот ты не слишком-то рад со мной встречаться, я смотрю. Особенно по телефону.

– Вадик, ты что? У меня же все телефоны на прослушке. Как ещё я мог с тобой разговаривать? И вообще хватит ругаться, давай лучше к делу перейдём.

– Ну, к делу так к делу.

В знак примирения Вадим улыбнулся.

– В общем, переспал я с бабой одной, пока та в дурдоме лежала.

– Не понял, где переспал?

– Ясное дело где. Прямо там, в «дурке» и переспал.

– А она что, больная что ли?

– Да нет, уже здоровая.

– И где же здесь криминал?

– Дак она со мной ложиться не хотела, ну я и перенервничал.

– А зачем нервничал-то? Нервные клетки не восстанавливаются. Алексей Петрович улыбнулся.

– По-моему, тратить нервы нет причины.

– А ты не язви, не язви. Скажи лучше, поможешь или нет?

– Успокойся, Вадик. Я же сказал тебе – не бери в голову. Конечно, помогу. В меру своих сил и возможностей, естественно. А в дурдом-то ты её запер, что ли?

– Да нет, одна её хорошая знакомая. Видать подлечить немного хотела.

Они весело рассмеялись.

– Давай мы сделаем вот как. Сейчас я не буду вникать во все тонкости, а поговорю со следователем. А завтра вечером ты у него в четырнадцатом кабинете в это же время. И будь спокоен, он сделает всё возможное, чтобы тебе помочь.

– Я надеюсь.

– Ну, а если что, то заходи. Тебя подвезти?

– Да нет, я на машине.

– Тогда по рукам.

Пожав друг другу руки, два человека разошлись в разные стороны. Каждый из них шёл по жизни по своему пути. И, несмотря на то, что две дороги не совпадали, они были подчинены единому присущему этим людям закону, а если сказать точнее, беззаконию.

Войдя в подъезд, Таня по обыкновению вытащила почту из ящика. Дома, бросив газетный свёрток на журнальный столик, была немало удивлена, когда на пол упало письмо. Разорвав конверт, женщина начала читать предназначенное ей послание.

«Слушай, ты, сучка. В следующий раз, когда пойдёшь к следователю, отказывайся от всего, что наговорила. Скажи, что не в себе была или ещё что-нибудь там придумай. Не долечилась, мол, немного. Не было ничего, и все тут. Да и вообще мы друзья с тобой. А иначе – ты меня знаешь. Я два раза повторять не стану».

Письмо, написанное машинописным текстом, для прокурора не значило ничего. Ведь теоретически она могла и сама его напечатать. А в том, что бандит сможет привести свою угрозу в исполнение, сомневаться не приходилось. Этот человек не остановится ни перед чем.

«Завтра должны положить в роддом на сохранение. Что ж, нужно рожать. Это будет, пусть и очень маленькая, но всё-таки капелька от Сергея. А там, может быть, и Александр появится».

На следующий день, точно в назначенное время, Вадим вновь поднимался по широким каменным ступеням. Аккуратно постучав, слегка толкнул дверь назначенного ему четырнадцатого кабинета.

– Войдите, не заперто.