Евгений Попов - Мастер Хаос

…ПТУ отказалось от оплаты и сообщило, что расторгает «предварительный договор», а также требует назад аванс. Объясняться с заказчиками ПОСЛЕ того, как их УЖЕ угостили отдельными «цветами и фруктами» социалистического реализма, например – спьяну и косо срисованным с открытки посредством фильмоскопа и без того косым Лениным, не входило в мои прямые обязанности, но тут я глубоко вздохнул и быстро пошел.

Пошел в то самое двухэтажное деревянное здание в начале проспекта Мира (бывш. Сталина), где теперь какой-то билдинг, сверкающий сталью, бетоном и стеклом. Злобно встретил меня директор ПТУ и сразу же стал орать, что у него «пятилетний сын лучше рисует», а натюрморт – это когда «на яблоке капельки росы видно». На мой просветительский рассказ о путях и достижениях современной живописи он реагировал презрительно и сказал, что если «говны накалякали, так не хер лапшу на уши вешать, ПИКАССЫ ТУТ НЕ ПРИ ЧЕМ», после чего мне удалось уговорить его пойти в мастерскую Поздеева «хотя бы из любопытства».

Этот моложавый коммунист был простой сибирский мужик, но только директор профтехучилища. И Поздеев был простой сибирский мужик, но только художник. Один мужик вдруг увлекся неизвестно почему, стал показывать другому мужику всякие КАРТИНЫ, десятки картин, и объяснять, что вообще всякие картины ЗНАЧАТ. Второй мужик вдруг затосковал, явно озадаченный наглядными сведениями о том, что земное бытие вовсе не ограничивается советской властью, а потом тоже увлекся.

– Ладно, – хмуро сказал он мне, когда мы вышли на улицу. – Заплатим, не обеднеем. Человек хороший, жалко человека.

« Себя жалей», – чуть было не брякнул я.

– Хотя… Хотя это, конечно же, называется ФОРМАЛИЗМ, – вдруг вспомнил он, чему учили.

– То – говны, то – формализм, выбрал бы уж что-нибудь одно, – наконец-то обозлился и я.

– Не… – Он вдруг даже (верьте мне, люди!) неожиданно робко и смущенно улыбнулся. – Это не говны, это – другое. Тут все ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, мужик действительно старался, и я заплачу, но это формализм, и я это у себя такое никогда не повешу, чтобы люди надо мной смеялись и если какая инспекция…

– Так подари их тогда мне, – якобы шутливо сказал я.

– А вот этого ты не видел? – Он, конечно же, сделал неприличный жест, и на этом я обрываю наш содержательный диалог, а то, как видите, меня что-то на сочинительство потянуло. К примеру, написать, что меня кто-то окликнул на шведском острове Готланд, где я это пишу, и то был он, конечно же он, загорелый, с проседью, сигарой и длинноногой секретаршей-мяукой директор, но не простой, а Генеральный, и не ПТУ, а того самого билдинга, что залудили «новораши» в моем родном городе во славу дикого капитализма и «неокрепшей демократии». И, доверительно наклонившись ко мне после мартини и абсента, Виктор Степанович сказал мне: «А догадайтесь-ка, уважаемый, где теперь те самые «Цветы и фрукты»?

Но, во-первых, я на Готланде пока еще не видел ни одного русского, кроме себя, а во-вторых, я спешу скорей закончить свое правдивое, СОЦРЕАЛИСТИЧЕСКОЕ повествование, потому что колокол церковный лютеранского храма напротив пробил сначала двенадцать, а потом раз, а потом два, а потом три, и темнота чуть порозовела там, где море смыкается с небом, а утром будут парить чайки и поплывут вдоль кромки горизонта белые корабли неведомого флота… А затем и вовсе осветились старинные дома той чистой богатой земли, где двести лет не было войны и советской власти, каким-то Божьим неземным ласковым светом осветились. Без тени был тот свет.

…Андрей Геннадьевич Поздеев перебрал тогда добрый десяток новых штанов из плотного флотского сукна. Он придирчиво ощупывал швы, изучал подкладку, прикидывал на руках длину штанин, и, наконец, кажется, выбрал искомое. Он вышел из примерочной. Он к моей великой радости и аналогичному ужасу продавщиц вдруг присел на корточки и принялся скакать, как заяц.

– Э-эх, хорошие штаны, крепкие штаны, обязательно куплю себе такие штаны, чтоб до смерти не сносить! – на весь магазин кричал он, выкидывая невиданные коленца и сверкая металлическими зубами.

9.3.6 ноября 1985 года в редакции раздался звонок:

– Правда ли, что в Америке открыли новую болезнь, от которой нельзя вылечиться?

Да, болезнь есть. Полностью она именуется «Синдром приобретенного иммунодефицита» – СПИД.

У нас случаев этой болезни не зарегистрировано. Тут всё дело в том, что проблема во многом социальная, поскольку связана с половой распущенностью – она, увы, терпима в определенных кругах на Западе, но для нашего общества противоестественна.