Владимир Царицын - Касатка и Кит

Светлана растерялась. Стояла, как дура и смотрела на разбегающихся рыбаков, своих подчиненных. И тут кто-то ухватил ее за рукав штормовки и жарко дыхнул в ухо:

- Что стоишь? Бежим!

И они побежали. Это был Егор. Он бежал, не выпуская ее рукава.

Куда бежим? думала Светлана. Зачем? Осталась бы она берегу. Что бы со мной сделали рыбнадзоровцы? Да ничего. Гуляла по берегу, что такого? А сети? Уж не думаете ли вы, товарищи егеря, что это я тут браконьерю? Что это мои сети?

Но она бежала рядом с Егором. Может, потому, что хотела бежать с ним? Какой-то азарт вспыхнул, бесшабашность какая-то возникла.

Что-то екало в сердечке, что-то манило ее за Егором.

Они забежали за скалу. Светлана еще ни разу не забредала сюда.

Берег едва ли не весь исследовала, а в этом краю никогда не была.

- Что это? - спросила она, увидав темный холм, похожий на огромную наполовину зарывшуюся в песок черепаху.

- Это ДОТ.

- Что? ДОТ ты сказал?

- Долговременная огневая точка. Тут на побережье их много. С русско-японской войны остались. Но все в основном разрушенные. А этот сохранился. Может, зайдем?

- Давай зайдем.

Ей было и страшно чуть-чуть и тянуло что-то неизведанное. Она уже прекрасно понимала, чем закончится ее экскурсия в это фортификационное сооружение. Но пошла. Почему? Может, надоело в девках сидеть? Может, опять вспомнила красную и слюнявую чекановскую губу? Или замкнуло что-то в ее возбужденном сознании…

У Егора с собой оказался фонарик. Он включил его, и луч света пробежался по стенам и углам. Светлана увидела белесые нити каких-то корней свешивающихся с низкого потолка, какие-то кучи, лежащие на утоптанном земляном полу, мешки что ли? Валялись стеклянные шары - поплавки тралов. Половину ДОТа занимали нары, заваленные старыми сопревшими сетями. Пахло морем и землей.

Светлана взглянула на Егора и увидела как сверкнули огнем его черные цыганские глаза.

Егор выключил фонарик и привлек Светлану к себе, задышал - часто и горячо. Он не говорил ничего. Молча стал шарить в темноте по ее длинной застегнутой на все пуговицы жесткой брезентовой штормовке, пытаясь добраться до джинсов, до молнии. Светлана сама ему помогла, расстегнула. Потом скинула штормовку…

Ничего не было в голове, ни единой мысли. Она даже не могла понять, хочет ли этого…

…Егор оказался порядочным человеком. Добившись своего, не успокоился и не стал делать вид, будто ничего не было. А может, просто любил ее и хотел, чтобы она была его женой? На следующий же день Егор предложил ей выйти за него замуж. О любви не говорил, просто сказал: "Выходи за меня". Просто. Вполне возможно, Егор не знал слов любви.

Светлана согласилась сразу, но свадьбу решили сыграть под новый год, после окончания сезона намыва.

На свадьбе были все управленческие ИТР. Из рабочих только

Свеженец и два машиниста земснарядов - друзья Егора. Мать Егора была. И отец его был. Светлана увидела, что Свеженец прав - Егор точная копия отца. А в матери не было практически ничего от китаянки. Разве что, чуть припухлые верхние веки.

А Светланины родители не приехали. Когда она сообщила им, что выходит замуж, мать спросила, как-то насторожено спросила:

- И кто твой жених?

- Работает у меня на участке. Багермейстером.

- Рабочий? - в голосе мамы была не тревога даже, а изумление.

Похожее на ужас изумление.

- Да, а что тут такого… страшного? Рабочий. - Светлана попыталась вложить в это слово побольше гордости за рабочий класс.

Неважно у нее это получилось.

- Все страшно, Света, все. И зачем только я тебя отпустила…

- Нет, мама, ты ответь. Что страшного в том, что мой Егор обычный рабочий? А не инженер, к примеру.

- Как вы жить собираетесь, Света? О чем вы сможете разговаривать?

Как ты с ним на людях показываться будешь? Чем вообще вы заниматься планируете? У вас же разные интересы. Ты девочка образованная. Ты танцами увлекалась, в театр всегда ходила. Вот вы со своим мужем в театр ходить будете? Он же не поймет ничего. Он же… У него хоть десять классов-то есть? Да нет, наверное. Откуда?

- Мама, какой театр? Здесь нет театра. Здесь…

- Дура ты, дочка! Извини свою мать, но ты дура набитая. Ты себе жизнь ломаешь. Вот что я тебе скажу.

- Ну почему ты так, мама?..

- Потому, что я знаю. Я жизнь прожила.

- Я тоже хочу… прожить. Так, как мне кажется правильным…

- Света! - умоляюще воскликнула мама. - Может, еще не поздно?

Может, ты подумаешь? Передумаешь… Зачем спешить?.. А-а-а, - Она вдруг догадалась. - Ты беременна. Все понятно.