Виктория Токарева: Птица счастья

А может быть, не срастется. И не заживет. Будут жить с болью. Но будут жить.

Утром без звонка приперлась Нина с письмом к мэру города. Ни больше ни меньше.

— А что в письме? — спросила Надька.

— Просьба. Мы с мужем хотим получить лицензию.

— Что за лицензия? — не поняла Надька.

— Не забивай себе голову, — посоветовала Ни-на. — Лицензия — это дорога в рай.

— Ну так и передай сама.

— Меня к нему никто не пустит. А для Ивана Савельевича это — раз плюнуть. Вошел в кабинет и положил на стол. Несложно.

Надька едва заметно ухмыльнулась. То, что для Нины казалось несложно, на самом деле — большой напряг. Просить за кого-то — это все равно просить. И значит, в следующий раз попросят у губернатора.

Нина отстала от жизни. После перестройки ничего не просят. Все покупается и продается.

— Ладно. Я передам. — Надька взяла конверт.

Нина заподозрила, что она не передаст, и решила перепроверить.

— Дай мне телефон Ивана Савельевича.

Надька записала на бумажке.

Это оказался старый мобильный номер, который неизменно отвечал, что абонент находится вне досягаемости. Голос в телефоне был женский, вкрадчивый и какой-то подлый.

Нина позвонила Надьке и спросила:

— Почему ты так поступаешь? Мы же с тобой дружим с детства…

— Я берегу Ивана Савельевича, — ответила Надька.

— Но существует понятие: делиться. Если тебе повезло, должен же быть процент от успеха.

— Кто сказал? — спросила Надька.

Нина все поняла. Придется идти к высокопоставленному лицу через служебный вход, а не через Надькину раковину.

Через неделю Надька позвонила Нине как ни в чем не бывало.

Просто так. У них это называлось «потрындеть».

У Надьки было тяжело на душе. Андрей исчез из поля зрения. Его машина больше не стояла под домом. Это означало — конец. А всякий конец — маленькая смерть. А всякий мертвый возвеличивается в глазах.

Надька все понимала, но страдала. Хотелось с кем-то поделиться, слить пену с закипевшей души. Однако Нина не захотела предоставлять свои уши для слива.

— Позвони Нэле, — предложила она.

— А ты занята?

— Нет. Не занята. Просто не хочу.

— Интересно… — удивилась Надька. — Подруга называется…

Она привыкла к тому, что Нина охотно выслушивала ее душевные метания. В Нининой жизни, как в стоячем болоте, ничего не происходило, кроме труда. И выслушивать Надьку — все равно что смотреть нескончаемый сериал. Но видимо, Нина потеряла интерес к сериалу. Все и так ясно. Надька любит и любима. Ждет ребенка. Что еще?

Надька звонила Карине во Францию, но и Карина тоже не хотела слушать. Говорила:

— Иди к психоаналитику. У меня нет времени.

Надька позвонила Нэле.

— Привет, — сказала она. — Как ты думаешь, рожать мне или нет? У меня еще неделя впереди.

— А что говорит губернатор?

— Он не знает. Если оставлю, тогда скажу.

— Конечно, рожай.

— Трое детей от трех разных мужчин. Я что, маргинал?

— Маргиналы не рожают. Они аборты делают. Слушай, дай в долг на три месяца.

— При чем тут «в долг»? У меня вопрос жизни.

— Так и у меня вопрос жизни, — сказала Нэля.

Надька хлопнула трубку. Знает она эти долги. Сама брала на четыре дня. Все только и норовят отщипнуть от нее кусок. Всем кажется, что губернатор печатает деньги на станке. А он, между прочим, зарабатывает в поте лица и напряжении мозгов.

Надька злилась. Кровь приливала к лицу. Хотелось позвонить Светлане и наговорить ей гадостей. Но Надька сдерживалась. Все-таки она была невеста губернатора. Без пяти минут жена. Первая леди. Ну, вторая…

Губернатор отложил свой развод до новых выборов. Он опасался, что оппозиция воспользуется «моральной неустойчивостью» и разыграет развод как козырную карту. Избирательницы не любят неустойчивых, он потеряет голоса. Его скинут. А падать с высокого коня — очень больно и обидно. Одно дело — губернатор, другое дело — бывший губернатор. Тогда что остается? Стареющий дядька с амбициями. Тогда зачем он Наде? А себе зачем?

Губернатор любил власть. Черпал в ней свои силы. Он не считал властолюбие достоинством или недостатком. Просто он был ТАКОЙ. Власть давала свободу выбора, а именно это определяет качество жизни. Можно было делать добрые дела и складывать их на чашу весов. А потом в накопителе предоставить груз добрых дел и получить пропуск в рай.

— Ты хитрый! — Надька трясла пальчиком. — И тут хочешь устроиться и там…

— А что, лучше ни тут ни там? — вопрошал губернатор.

Надька задумывалась. Ей казалось: так не бывает — и тут и там. Что-то одно…