Luchiel Dianel - Чувство

Оставляю, как последнее прекрасное в своей жизни.

Я верю, что он придет снова.

День проходит за днем. И его нет. Но я играю. Я играю, потому что я должен. Три дня. Четыре дня. Через неделю – на курсы. Я уже приготовил ноты, которые возьму с собой. Мне страшно.

Сегодня пасмурный день. Дождь. Я вымок до нитки. Я продрог до самого сердца. Я забыл зонтик. Но никто не накрыл меня своим. И я шел домой. Жалкий. Вымокший.

Одинокий.

Я слишком часто жалею себя. Я понимаю это. Но я слишком к этому привык.

Я вытираю волосы. Мокрая челка все время падает на глаза. Я переодеваюсь. Достаю нотные листы и сажусь за пианино.

Пальцы мнут ноты. Я смотрю на закрытую крышку. За окном стучит дождь. Я вздыхаю и на миг закрываю глаза.

Ну и что, что дождь? Он придет.

Я встаю и распахиваю окно. Я смотрю вниз. Там стоит человек без зонтика.

Прохожий? Нет. Это… Сердце ёкает в груди и бешено стучится. Я замираю и смотрю в его черные-черные глаза. На это раз по его лицу течет просто дождь, а не мои слезы. Он стоит и улыбается. Я стою и смотрю на него из окна. Он проходил мимо?

Да. Он наверняка проходил мимо.

Но я не закрываю окно. Руки дрожат. Я вытираю их об занавеску, сажусь, откидываю крышку, раскрываю ноты.

Шопен в дождь. Я играю громче и яростнее чем обычно. Я хочу, чтобы он слышал. Я не знаю почему. Может быть потому, что я надеюсь, что он пришел послушать меня еще раз. Потому что меня еще никто не слушал вот так – не потому, что это его работа и не потому, что у него нет выбора…а потому что… а почему? Не знаю.

Просто не потому что.

Я играю.

Интересно, кто он? Почему он без зонтика? Почему он здесь?

Я играю.

Но мысли мои за окном. Интересно он все еще здесь? Он еще не ушел? И пальцы торопятся до играть до конца. Доиграть, чтобы выглянуть в дождь. Выглянуть и узнать слушает ли меня еще кто-нибудь.

Я играю. Но когда я доигрываю, я начинаю снова. И снова. И снова. Мне нельзя смотреть в окно. Я играю час. Я играю два.

Мне страшно. Я снова плачу. Я плачу, потому что я боюсь, что когда выгляну в окно – там никого не будет. Я плачу, потому что я знаю, что так и будет. И я оттягиваю момент. Хотя знаю, что с каждой пройденной строчкой нот шанс, что он все еще там, становится все меньше и меньше. Но я не могу. Я трус. Я играю Шопена снова и снова. Я нахожу в нем какие-то странные новые силы. В каждой ноте – сила сыграть следующую. В последней ноте – сила начать заново.

Три часа. Звенящая пустота не сменилась новым звуком. Сил играть дальше просто нет. Я измучен. Я изъеден изнутри. Я вытираю глаза рукавом и подхожу к окну, чтобы закрыть его. Дождь кончился. Я смотрю вниз. Там никого нет. И я не могу оторвать взгляда от этой пустоты. Одинокая печаль снова заливает меня с головой.

Но, в самом деле, что я думаю о себе? Кто в дождь будет стоять три часа под мои окном, чтобы послушать как я играю?

На улице тишина. Ее уже не нарушает стук капель. Только изредка звук шин скользящих по мокрому асфальту где-то вдали от моего переулка. Потом тишину разрывает звук. Я смотрю вниз. Из-под козырька моего подъезда выходит и отряхивается человек. Он сидел на ступеньках? Под козырьком? Три часа?

Боже милостивый, кто он? Зачем я нужен ему? Боже, если он маньяк, который пытается завладеть моим доверием – пусть он убьет меня. Только он. Пусть меня убьет тот, кто меня слушал, боже!

Он машет мне рукой. Я не могу остановиться – я смотрю на него и плачу. Он улыбается мне. Я люблю его. Или я не знаю что это. БОЖЕ, Я НЕ ЗНАЮ ЧТО ЭТО! Я хочу прыгнуть к нему в объятья прямо из этого окна и плакать и плакать от счастья на его плече. Я хочу, чтобы он обнял меня, и чтобы мне было тепло. Я хочу, чтобы он слушал меня с этой улыбкой снова и снова. Хочу, чтобы он прижал меня к себе и сказал "Все будет хорошо!". Я готов поверить ему. Я поверю ему. Я поверю всему, что он скажет. Пусть он только обнимет меня…

Я не могу. Я просто смотрю на него и плачу. Он смотрит на меня и улыбается.

Секунды уходят в никуда. Я чувствую, как они ускользают. Как будто мое время выходит. Как будто я сейчас умру. Я так остро чувствую, как движется время. Как его все меньше, все меньше, все меньше… Я смотрю в эти черные глаза и судорожно пытаюсь вспомнить, что я успел? Что у меня было на этой земле? Ничего.

Ничего не было. Кроме родителей, двух друзей и трех часов Шопена, которого он слушал в моем исполнении стоя под дождем. Как мало я успел… Как мало…

Почему у других так много? У кого у других? Не знаю…

Но чем я плох? Почему все так…