Владимир Романовский - Богатая белая стерва

Мы условились встретиться в следующее воскресенье, в полдень. Я обещал найти к тому времени гитариста.

КОНЕЦ ЦИТАТЫ

В следующую пятницу у Юджина был ангажемент в модном ресторане, где он подменял иногда постоянного пианиста — тот заболел и, по словам Юджина в поспешной дневниковой записи, «помер бы к свиньям, если бы парамедики не приехали быстро и не вогнали бы ему в вену что-то, что нейтрализовало или сбалансировало то, что он вогнал себе в вену до этого». Был один из тех странных дней в марте, когда погода в Нью-Йорке готовится и раннеапрельской буре, включает обогрев на какое-то время, путая метеорологов и деревья. Было семьдесят градусов в тени по Фаренгейту, и не было ветра. Огромные окна ресторана — стеклянные стены, на самом деле — открыты были настежь. Акустика отвратительная. Менеджер заведения огорошил Юджина с самого начала, запретив поднимать массивную верхнюю крышку кабинетного рояля. Юджин сел на рояльную скамейку и некоторое время просто сидел, дуясь на менеджера. Делу это не помогло. Поправив манжеты, распрямив спину, вдохнув глубоко, Юджин очень свободно сыграл первые несколько тактов «Апассионаты», что и привело менеджера обратно к роялю.

— Тихая музыка, друг мой, — сказал он с яростным восточноевропейским акцентом. — Ресторан. Люди едят. Играть тихо. Окей?

И он ушел.

Униженный и злой, Юджин прекратил игру. К небрежным бездумным оскорблениям привыкаешь, но стенка, отделяющая тебя от аудитории, не всегда выдерживает удары, ее можно пробить, и начинаешь ты в конце концов обижаться, особенно если ты изначально в плохом настроении, и не успел приготовиться, и у тебя нет на примете гитариста, который мог бы гарантировать успех твоей группе.

За столом рядом с роялем помещалась колоритная пара — маленькая индийская женщина и большой рыжий очкастый парень в корпорационном костюме, чьи комментарии действовали на его подругу странно — время от времени она издавала стеснительные смешки. Впечатление было, что у нее нет чувства юмора и она просто изображает веселие — из вежливости. А парень, наверное, какой-нибудь менеджер из нижнего эшелона.

В конце концов девушка его поднялась и ушла искать туалет. Рыжий встал во весь немалый рост, потянулся, зевнул, и шагнул на подиум.

— Не возражаете, если я задам вам личный вопрос? — спросил он, делая серьезное лицо. Юджин кивнул. — Так… — рыжий подумал, — у вашей герлфренд — большие сиськи?

Слово герлфренд почему-то далось ему с трудом.

— Не знаю, — ответил Юджин, наклоняя голову и изучая неровный узор на дешевом галстуке молодого менеджера. — Я почти никогда на них не смотрю.

— Понял, — сказал парень. — Воистину, я не виню тебя, о спутник. Твои предпочтения твоими и останутся. А это правда был Бетховен? То, что ты играл только что?

— Да, — ответил Юджин, раздражаясь.

— Ладненько. Ну-с, так. Я не утверждаю, что разбираюсь в… как бы это определить… в симфонической музыке — а может, ты предпочитаешь называть такую музыку оркестровой? — но в любом случае, на прошлой неделе я смотрел по телевизору «Кольцо Нибелунгов», Вагнера… — он сделал большие глаза и заговорщически поднял брови, — ну знаешь, из Мета? Смотрел подряд. Не мог, прямо-таки, оторваться от экрана. Бетховен мне знаком потому, что моя бедная дорогая тетушка давала мне уроки, когда я был всего лишь младенцем. Но если бы вам, друг мой, захотелось бы осведомиться у меня, кто и когда написал такую-то оперу или такой-то концерт, я не смог бы ответить, поскольку…

Когда же он оставит меня в покое, уныло подумал Юджин. И что за претенциозная фразеология? Чего он кривляется?

— Тебе нравится «Кольцо»? — спросил рыжий.

Точного ответа на этот вопрос у Юджина, если честно, не было.

— Нравится, — сказал он.

— Можешь что-нибудь сыграть, из «Кольца»?

— Думаю, что могу. А что?

— Вот! — сказал парень, но не в смысле «вот видишь!», а в библейском ключе, как говорится в Писании, например — «И, вот, некоторые из книжников сказали сами себе, Он богохульствует». — Не совсем я похож на некоторых инфернальных подонков, к которым исполнитель подлизываться вынужден в сием прелестном заведении, не так ли? Скромно попросил я тебя, и, из уважения к твоему умению, о исполнитель, кое умение удивляет степенью немалой, как понимаю я, я не предлагаю тебе денег. Да, именно так. Я ничего не собираюсь класть в этот твой… мутный аквариум на крышке рояля. Если хочешь — сыграй. А нет — так бренчи джаз, не обижусь.