Борис Кригер - Альфа и омега

Однако Бэнг на этом не успокоился и продолжил свою более чем необычную деятельность. Казалось, этот человек поставил целью своей жизни дискредитировать современный научный мир. Сначала новоявленного Сократа игнорировали из презрения. Потом над ним стали смеяться. Когда же оказалось, что каждая насмешка дорого обходится ее автору, научная братия снова стала его игнорировать, но уже из боязни связываться... А между тем не обращать внимания на деятельность Бэнга было трудно. Через анонимные фонды и организации он переманивал под свое крыло лучших ученых, и настолько хорошо им платил, что многие стали его поддерживать, рискуя поплатиться своей репутацией в научном мире. Более всего Бэнгу нравилось сплачивать вокруг себя обиженных официальной наукой, и всего за пять лет у него появилась целая альтернативная империя, состоящая из исследовательских институтов, научных журналов и даже учебных заведений. Правда, на его просьбу выдать королевский чартер на основание нового университета в Великобритании Ее Величество ответила отказом. Нужно отдать мистеру Бэнгу должное: он воздержался от подачи на королеву в суд, хотя произошло это не столько потому, что такой шаг в принципе невозможен, а, скорее, потому, что в отказе Ее Величества было вежливое слово « пока », а следовательно, существовала надежда, что августейшее мнение изменится. Тем не менее в интервью газете «Сан» Бэнг пошутил, что если он поставит вопрос о свержении британской монархии, то, возможно, сразу получит чартер на университет. И эта выходка тоже сошла ему с рук.

Чем же отличался этот авантюрист с большой дороги от какого-нибудь шарлатана, создающего новую секту? Тем, что Бэнг ничего не предлагал. У него не было новых теорий. Он только критиковал старые и требовал пересмотреть основы. Деятельность Бэнга именно потому была столь неуязвима, что критика его была справедливой. Ученые и философы и сами были прекрасно знакомы с этими аргументами, но либо старались умалчивать о них, либо упускали из вида. Да и как иначе? Ну не расходиться же по домам? Как и все наивные идеалисты, Бэнг был неудобен абсолютно всем. Он совал свой нос не только в философию. Он критиковал методы, применяемые в истории, психологии, социологии, и даже космология не обошлась без его уничтожающей критики. Казалось, этот человек упорно пытается изменить мышление человечества.

Желтая пресса охотно поддерживала шумиху вокруг каждого очередного скандала, устроенного Бэнгом. Политики, правда, пока оставались нейтральными к этому ниспровергателю, поскольку старая добрая университетская система образования была им как кость в горле. Университеты, считали они, высасывают и разбазаривают общественные фонды, выдавая ворохи бессмысленных научных статей и неработоспособных выпускников с пышными дипломами.

Самым непостижимым для оппонентов Бэнга было то, что от своей деятельности он не получал никакой очевидной выгоды. Его книги продавались плохо. Написаны они были скупым научным языком и не представляли интереса для широкой публики, а ученые, разумеется, не покупали их из принципа. Бэнг нес исключительно убытки, раздавая свои капиталы на различные альтернативные научные проекты и публикации. Будучи человеком почти доверчивым, он нередко оказывался жертвой плутов, пытающихся поживится его деньгами, но его наивность сочеталась с такой тонкой и жгучей мстительностью, что все-таки с ним старались не связываться.

Отчего же прогулка Бэнга по дорожке, ведущей к замку, навеяла ему такое странное воспоминание? Может быть, Бэнг был не совсем счастлив? Может быть, ему хотелось детей, уюта, домашнего тепла? Он не хотел покупать дом, но снимать было неудобно, и пришлось часть своих вложений в акции нефтяных компаний употребить на приобретение себе пристанища. Николас не верил в частную собственность. Как и всякий философ, он отдавал себе отчет, что все мы в этом мире задерживаемся лишь на ничтожный отрывок времени и поэтому приобретение собственности бессмысленно, наивно и слишком связывает средства, которые можно употребить на более изысканные цели, например на досаждение научной братии или выколачивание денег из глобального энергетического дефицита.

Массивный замок удовлетворял его амбициям. Но кроме него, там никто не жил. В девяностых Бэнг женился и несколько лет прожил с суховатой британкой, но было неясно, был ли этот брак заключен с целью получения британского вида на жительство, или имел какую-то искреннюю чувственную сторону.