Франц Холер - Президент и другие рассказы, миниатюры, стихотворения [Сборник]

И тогда он станет медленно погружаться, пустив несколько пузырей на поверхность, прежде чем исчезнет в глубине.

Камень делает то, что делают с ним.

Теперь он лежит на дне озера. Немного ила взметнулось со дна, чтобы уступить ему место.

Камень ничего не помнит. Камень не мечтает. Камень не питает надежды.

Нельзя даже сказать, что он пребывает в ожидании.

Он только что расплатился за кофе.

Пожилой седоусый мужчина с портфелем, который только что одиноко сидел за столиком, теперь вышел из ресторана и остановился на перевале, не чувствуя никакого желания садиться в свой автомобиль, ведь ему предстояло еще не менее часа ехать до места назначенной встречи. Как армейскому эксперту по ущербу ему надлежало определить, была ли сверхзвуковая скорость причиной разрушения стекол, следует ли признать требование некоего крестьянина о компенсации по поводу заезда танков на его пашню, а в Андерматте, куда он теперь направлялся, речь шла об оползне, который, по всей вероятности, был вызван артиллерийским огнем, это весьма серьезное дело со многими участниками, поэтому он старался прибыть туда точно вовремя, не позже, но и не раньше.

Его взгляд упал на табличку с туристической картой местности на краю парковки. В надежде найти на ней указание на самый короткий путь к своей цели он подошел к ней, отыскал на ней ближайшие окрестности и замер. Памятник Баумбергеру, прочитал он, напрямик 1 час 15 минут. Баумбергер, это же его собственное имя, Рудольф Баумбергер, и он доселе не слыхал о существовании такого памятника. Тот находился, очевидно, на холме прямо над перевалом, и ему вдруг захотелось непременно увидеть этот памятник. Он рассчитал, что времени, кажется, достаточно, чтобы это сделать; он отметил про себя данные высоты, и пока он огибал автобус с пенсионерами, который въезжал на парковку, он прикинул, что до холма и обратно ему понадобиться не более часа, плюс двадцать минут езды до Андерматта, где он должен быть у вокзала через полтора часа, так что ему еще остается десять минут на весь этот маневр. Он пересек дорогу через перевал и вышел на тропинку, на которую указывал желтый щиток со стрелкой. Если он через сорок минут не достигнет цели, он вернется, такое он принял решение. Ему по роду деятельности приходилось часто удаляться от проезжей дороги, поэтому он всегда носил основательную и крепкую обувь. Погода казалась не совсем благоприятной для прогулки, было довольно облачно, полосы тумана нависали на склонах, к тому же, как он слышал по радио еще в машине, ожидались осадки, но на нем была плотная черная кожаная ветровка, и путь ему предстоял не такой уж долгий. Лишь через какое-то время он заметил, что даже не оставил в машине свой портфель с бумагами, он нес его в правой руке, как будто уже отправлялся пешком по делам службы.

По дороге он размышлял, что это за Баумбергер, за что он заслужил здесь памятник. Может быть, это один из первых летчиков, перелетевших через Альпы, как Блерио или Миттельхольцер, но никакой внятной истории ему не приходило в голову. Но о каком-то летчике Баумбергере он слыхал, поскольку был его однофамильцем. Если таковой был на самом деле, то он то ли разбился, то ли оказался первым, кому удалось выполнить какую-то фигуру высшего пилотажа, то ли действительно совершил первый перелет через Альпы, иначе чего ради он удостоился здесь памятника? Баумбергер вглядывался в гору, как следопыт, но памятника все еще не было видно.

Он миновал расположенный в долине военный фуникулер, его крепление на Готтарде и проволочный канат с желтыми сигнальными шарами терялись в облаках по ту сторону перевала. Он не знал, действует ли это устройство там наверху, оно, вероятно, служило ориентиром для самолетов, или, в связи с растущими затратами на их содержание и все более неопределенными соображениями об опасности, оно было отключено и заброшено, как большая часть подобных сооружений в центральной Швейцарии. Действительно, Баумбергер не совсем понимал, почему какая-то другая властная структура не возьмет на себя ответственность за содержание этого главного альпийского перевала, почему он должен оплачиваться из доходов Цюриха, Берна или Женевы.

Он уже прошел значительную часть пути и добрался до небольшой седловины. На дорожном указателе были обозначены селения Руерас и Седрун. Но его целью был холм Баумбергера, который назывался Пицц Кальмот, стрелка показывала, что идти к нему нужно было вправо.