Владимир Спектр - Наезд

Поднимите голову, дети Сиона!»

Я вздымаю над головой правую руку, сжатую в кулак, и толпа вокруг меня повторяет мой жест. На стене древней синагоги истекает кровью звезда царя Давида, зажигается огонь в огромном семисвечнике, пустынный ветер подхватывает искры, разнося их по всему миру.

Тель-Авив, столица израильского государства, был насквозь пропитан духотой раскаленных хайвеев, жарким гомоном уличной маеты, гудками автомобилей, полицейскими сиренами, особенными восточными запахами. Сказать по правде, никакого особого впечатления город не производил, разве что поражал обилием русскоязычных вывесок, вроде цирюльни «Киевский Парикмахер», супермаркета «Русская Березка» и закусочной «Одесса». В разноязыкой толпе отчетливо слышалась родная трехэтажная матерщина. Вот только старая Яффа приятно цвела особым ветхозаветным колоритом.

Наш отель, Crown Plaza, заявленный туроператором как пятизвездочный, едва дотягивал до четырех. Сразу по приезду мы приняли душ, бросили в номерах нераспакованные вещи и полностью утратившего способность передвигаться Женю и выбрались на улицу. Хранивший до недавнего времени молчание мобильный разразился серией звонков от родственников (что это еще за на хрен родственники, если я их в жизни в глаза не видал?). Конечно, я пообещал приехать, посетить, рассказать, навестить. Чуть позже, на следующий день, послезавтра. С ужасом подумалось, что от некоторых визитов не отвертеться… Хотя почему не отвертеться? Послать их всех далеко и надолго, обложить по телефону с ласковой просьбой избавить от своего идиотского провинциально-жидовского говора! Ну, нет! Разве так можно? Люди давно уехали, скучают, ищут общения, весточки с покинутой родины. Вот если бы сам уехал, что тогда? Тоже искал бы возможности хоть краем глаза, хоть в щелочку взглянуть на жизнь, которую оставил, променял когда-то давно? Трудно судить о самом себе. Во-первых, мне кажется, я вряд ли бы уехал в Израиль. Что делать в этой восточной деревне? Куда бы я стал носить свои костюмы от Ermenegilda Zegna, тертые джинсы от Gucci? Какого качества израильские модельки нюхали бы кокс на панели моего «порша»? Нет, нет и нет! Россию я ненавижу, как любой выросший ребенок – мать-алкоголичку, пропившую его детство, забившую на прирожденные таланты своего чада, сделавшую в принципе все, чтобы мальчик озлобился, отупел и сел, в конце концов, рядом, забубённым собутыльником. Такая мамаша, не помнящая даже, кто отец ее чада, нет-нет, да проникнется нежностью к отпрыску, обнимет, прильнет, всплакнет-приголубит, покается, прижмется… Материнская нежность внезапно сменится давно утерянной женской, рука матери, как бы нечаянно, скользнет в штаны сына. Грубая, пропахшая потом и дешевым алкоголем, бомжишка искренне и неуклюже, воровато озираясь и заранее сожалея, выебет родного ребенка. Но покинуть страну, где мои деньги, знания, опыт имеют хоть какой-то вес ради одесского захолустья Ближнего Востока? Рано или поздно, я знаю, уверен, мне суждено выбраться из холодной безрадостности московских сплетен. Вот только денег поднажить еще немного! Я уеду, до свидания, Родина! До свидания, россияне! Оставайтесь жрать свое красно-коричневое дерьмо, у вас прекрасно получается его готовить. Мне не до вас, с вашим вечным ознобом, борщом и мракобесием. Мои города – Париж и Нью-Йорк, Лондон и Монте-Карло! Меня ждут тысячедолларовые обеды в лучших ресторанах, новенькие «ламборджини» и яхты, бляди, похожие на королев, салонные разговоры, интервью журналу «The Forbes». Израиль? Прекрасная страна, земля обетованная, историческая родина… Проживи я здесь всего несколько лет, и возненавидел бы ее еще сильнее Руси-матушки!

Хотя, опять же, не в деньгах ли все дело? Имей я полтинник стабильного месячного дохода, и есть ли разница где прозябать? С таким приходом любая скука превратится в карнавал. Я так часто мечтаю о них, о сладких, любимых, ненавистных моих денежках. И не так, чтобы с потом и кровью, страхом вмиг все спустить, разориться, сесть в тюрьму, клошаром спать под картонками на набережной Сены. Нет, это на хуй, никакого здоровья не хватит, никакая дорогущая швейцарская психбольница не спасет! Вот, представляю я, просто деньги. Не с маленькой буквы, а с большой. ДЕНЬГИ! ЛАВЕ! КАПУСТА! Навсегда, то есть навечно.

И тогда можно все, доступно все! Если даже крупно облажаться, ошибиться, оступиться, совершить, к примеру, убийство в порыве, ничего страшного. Не надо волноваться! Можно просто пойти в особо дорогой бутик и прикупить там себе новую жизнь, а старую, ненужную, вышвырнуть на помойку и забыть как страшный сон. Вроде и было когда-то, но правда ли, да и со мной ли, не помню. Если бы у меня и впрямь были бы ДЕНЬГИ, я носился бы по миру, меняя страны, столицы, курорты, как иная куртизанка кружевные трусики. Клубы, наркотики, женщины, мужчины, трансвеститы… За мной всюду следовала бы личная реанимация. Перебрал с чем-то, передознулся, всегда к твоим услугам: оживить, реабилитировать, очистить кровь!