Илья Масодов - Черти

Один только Ваня не участвовал во всеобщем весельи, первые дни Клава даже думала, что он вообще ничего не понимает, потому что Ваня не отвечал, когда она с ним заговаривала, и по-прежнему даже не смотрел в сторону Клавы, будто ее и не было на свете. На третий день Клава подглядела в приоткрытую дверь, как Мария Ильинична принесла Ване судочек и сняла с него подвернутые штаны, потому что ног у Вани не было не совсем, а только до коленей. Подставив судочек под кресло, Мария Ильинична села к Ване спиной на стул и стала ждать, она ждала долго, а Ваня словно спал с раскрытыми глазами, и ничего в судочек не делал. Наконец Мария Ильинична устала ждать, убрала судочек и опять надела на Ваню штаны, и тут он описался. Мария Ильинична расстроилась, рывком развернула кресло и заплакала, покатив его к гардеробу. Клава вышла из-за дверей и стала ее утешать, а Ване сказала, что он бесстыжий, только делает вид, что ничего не понимает, и носись тут с ним. Мария Ильинична настрого запретила Клаве ругать Ваню. Клава замолчала, но через два часа, когда покатила его на веранду дышать воздухом, сказала ему, что он всем надоел своим молчанием, и вообще надоел. Тогда у Вани потекли слезы, и он хотел отвернуться от Клавы, чтобы она их не видела, а Клава принесла стул, присела около Вани и стала вытирать ему слезы платком и читать ему книгу. Книгу читать Ване Клава придумала сама, и книгу ему тоже сама нашла в книжном шкафу, автор был Ф.Энгельс, а названия Клава никак не могла запомнить. Она полагала, что это вовсе и не важно, какую книгу Ване читать, лишь бы читать что-нибудь, чтобы он не спал и не смотрел непрерывно в одну точку. Однако на этот раз Ваня во время чтения заснул, наверное, утомившись от плача, и Клава перестала читать, сложила ему руки на живот и поцеловала Ваню в щеку. Лицо у Вани было невкусное, какое-то твердое, а из приоткрытого рта дурно пахло.

«Ну что за урод такой», — подумала Клава и решила вечером обязательно почистить Ване зубы порошком. В ванной комнате были ведь зубные щеточки и мятный порошок в картонной коробке. Ваня бездыханно спал, повернутый лицом в парк. Дождь, собиравшийся еще с утра, все не шел, а прилетавший ветер был попросту морозным. Клава сбегала в комнату и принесла плед, которым накрыла Ваню поверх сложенных на животе рук, подвернув плед под неподвижное тело. У нее получилось неловко, Ваня очнулся, он тут словно впервые заметил Клаву и вдруг улыбнулся ей, еле-еле, недолгая, смутная улыбка эта измучила его лицо даже до какого-то страдания.

— Тут не холодно, — сказал он, очень тихо, но Клава, привыкшая все время прислушиваться в Ваниному дыханию — не умер ли он, прекрасно расслышала его слова.

— Да ты сам-то холодный, как лужа, — ответила она. — Может, тебе чаю сделать?

— Не надо… чаю, — слабо ответил Ваня. — Посиди со мной.

— Да я все время с тобой сижу, — не унималась Клава. — А ты все молчишь и молчишь. Я вот тебе и книжку читала, а ты уснул.

— Снег, — произнес Ваня. — Пошел.

Клава обернулась и увидела, что действительно пошел снег, легкий и редкий, словно он не был, а только казался иногда.

С того дня Ваня начал понемногу разговаривать с Клавой, порой ни о чем.

— Я веток боюсь, — сказал однажды Ваня, глядя в окно. — Тех, что упали.

Клава подошла к окну и посмотрела на ветки, торчащие из посеревшей от гнили листвы.

— Почему? — спросила она. — Это ветер их сбивает.

Зимний парк казался ей холодным и бесконечным, облетевшие деревья стояли непроницаемой стеной, кто знает, как далеко уходят они в глубину, даже может быть, там, в неизвестных оврагах, живут волки.

— Ночью я просыпаюсь, и кто-то ходит в саду.

Ваня упорно называл парк садом, хотя Клава уже не раз объясняла ему, что сад — это где растут фруктовые деревья или цветы. Но, наверное, Ваня никогда не видел цветов, а всю жизнь провел в Горках, на пороге вечности.

— Это листья шуршат, вода в них замерзает, и они шуршат, — отвечала Ване Клава.

— Нет, там ходит кто-то. Вот ты не спи — сама услышишь.

В ту ночь Клава долго старалась не спать, но так ничего и не услышала, кроме свиста ветра в обледеневших ветвях. Наконец она уснула, и ей приснилась Варвара, сидящая на окне. Это был первый сон о Варваре со времени их расставанья. Клава хотела побежать к Варваре и потрогать ее, но та не позволила.

— Не подходи ко мне! — попросила она шепотом, прикладывая палец к губам. — Я тебе только снюсь.

Клава села поудобнее в кровати, поджав ноги, чтобы смотреть на Варвару. А ту было плохо видно, один темный, кошачий силуэт на фоне окна.