Бектас Ахметов - Чм66 или миллион лет после затмения солнца

Он лежал с закрытыми глазами. Из левого уголка рта побежала тонкая струйка крови. Пацаны молчали. Что же дальше? Шорох за спиной отвлек нас от Адика. С дуба сползал Левка Гибралтарский. Не глядя на нас, Гибралтарский выбежал за ворота и скрылся.

Приехала скорая. Набежало много взрослых, пацанов. Рядом возник человек в синей, без знаков отличия, гимнастерке и в такого же цвета форменной фуражке. Возле него появилась полная женщина в белом халате. Женщина сказала: "Допрыгался".

Форменный человек лениво скосил на нее глаза.

– Это я за ними гнался. Вот они, – он показал на Адика, – свинчивали с портретов лампочки и кидались ими в прохожих.

Женщина в халате улыбнулась.

– Теперь не будут кидаться.

Кучка слежавшихся с прошлой осени листьев, в которую угодил Адик, заливалась кровью. Его подняли на носилки. Адик хрипел, кровь бежала вовсю и его когда-то серая перкалька напоминала собой багровый рогожный мешок. Врач махнул рукой: "Несите".

Скорую вызвал Гибралтарский. Кто из них придумал выкручивать лампочки с праздничных портретов неизвестно. Скорее всего, Левка. Он такой. Полутораметровые портреты руководителей страны крепились веревками к ограждению на крыше. Левка с Адиком не все продумали до конца. Лампочки, утыканные по периметру портретных рамок, не просто светились по ночам. Выкручивая их, Левка и Адик замкнули какую-то цепь и на госплановской вахте погас свет. Охранник догадался: кто-то балуется на верху.

Вовка Симаков считал, что картина получилась бы гораздо страшней, упади Адик на гранитные камни.

– Ты посмотри, между плитами упал, – удивлялся Сима. – Хотя это ему не поможет.

О случае с Адиком, как и о нем самом все быстро забыли. Перестал появляться во дворе и Гибралтарский. Зимой кто-то принес новость:

Адик выжил. Отбил, как следует внутренности, но выжил. Ранней весной он появился у нас во дворе. Адик молча наблюдал, как играют в настольный теннис наши пацаны.

Зимой я рассказал Ситке, о чем между собой болтали госплановский озхранник и женщина в белом халате. Брат потрепал меня по голове и спросил: "Помнишь, как ты мне сказал: "Сердца нету"?

– Не помню. Когда?

– Это было еще на Дехканской. Тебе было четыре года и ты пришел с улицы испуганный. Держал руку у груди и говорил: "Сердца нету".

С конца 1957 года меня долго занимала необъяснимая вещь со спутниками.

Поздней осенью того года взрослые и пацаны вечерами собирались у крыльца дома Дживаго смотреть пролеты первых искусственных спутников

Земли. Спутник от рассеянных по небу звездных точек отличало размеренно-пульсирующее движение. Взрослые и дети наперебой кричали, спутник в поле зрения оказывался не больше минуты, все расходились по домам, а я никак не мог сообразить: почему спутник можно наблюдать без бинокля или телескопа? Что у него фонарь сильно бьет на дальность, или как? Но даже если это так, то и в этом случае мы никак не должны видеть спутник с Земли.

Спутник раз в десять меньше реактивного истребителя. Это знали все пацаны с нашего двора. Истребитель летает на высоте 12-15 километров. Спутник вращался вокруг Земли на удалении нескольких сотен километров. Его то мы наблюдали, а те же истребители или бомбардировщики – никогда.

На несуразицу никто из взрослых не обращал внимания. Вопрос конечно ничтожно глупый. Потому собственно я и не решился спросить того же Ситку, почему мы видим то, что видеть нам не полагается.

Прошел год, как Ситка вышел из диспансера. Перемена в состоянии произошла за несколько дней. Брат не стал артачиться и согласился вновь лечь в больницу.

В первое воскресенье отец с матушкой повели меня к Ситке.

Во дворе диспансера на Пролетарской в темно-серых пижамах слонялись больные. Несколько пижамных устроились с родственниками за садовыми столиками и разговаривали совсем как обычные люди.

Вообще-то я знал, что здесь, на Пролетарской большей частью лечатся нервнобольные, а вот в больнице на Узбекской – по-настоящему, душевнобольные.

Папа смотрел на Ситку Чарли и о чем-то думал. Ситка поедал беляши, а мама внушала ему, как важно слушаться врача. Тогда, мол, только и можно окончательно выздороветь.

– Как настроение, балам? – спросил папа.

– Хандра прошла.- Вяло ответил Ситка. – Домой хочется. – И попросил.- Может поговорите с врачом?

– Поговорю. Обязательно поговорю. – Пообещал папа.

Ситка допил кефир и спросил:

– Телевизор работает?

– Работает.

– Я успел только две передачи посмотреть и сюда попал.