Бектас Ахметов - Чм66 или миллион лет после затмения солнца

Все большие и малые планеты движутся вокруг Солнца в одном направлении – против часовой стрелки (для наблюдателя, смотрящего со стороны Северного полюса). Расстояния планет от Солнца образуют закономерную последовательность: промежутки между орбитами увеличиваются с удалением от Солнца. Радиус планетной системы примерно в 7000 раз меньше расстояния до ближайшей звезды, поэтому притяжение звезд не влияет заметным образом на движение планет".

Большая Советская Энциклопедия.

Расстояние от Земли (масса, которого составляет сотые процента всей массы Солнечной системы) до Солнца 150 миллионов километров. До революции существовало предположение, что жизнь на Земле зародилась после того, как более удаленной от светила планете перестало хватать жара Солнца. Физические процессы на планете замедлились, со временем и вовсе прекратились. Позднее предположение подверглось разгрому ученых и о нем забыли.

По отношению к Земле Солнце выглядит баскетбольным мячом, в таком случае нашу планету можно представить маковым зернышком.

Дилетанты перед учеными ставят только дурацкие вопросы. К примеру и такого рода: почему, Солнце находясь в июле к Земле на наибольшем удалении, испепеляет Северное полушарие как раз в середине лета, в то время, как в январе Земля более всего приближается к светилу, и холод при этом царит собачий?

Естественно, у ученых существуют объяснения, от чего Солнце в январе светит, но не греет. Только не хочется верить их объяснениям.

Хочется думать, что разгадать явление им не под силу

Солнцу поклонялись в Древнем Египте, с ним связывались доисторические представления о всеобщем разуме язычников.

Люди набирались знаний, грамотешки. На смену Осирисам, Зевсам,

Посейдонам и другим, приходили новые боги.

У Станислава Лема есть рассказ (его я не читал, мне о нем рассказывали, потому и не привожу названия), по которому Солнце не следует рассматривать только как космический объект. Лем приводит к мысли, что наше светило не просто светит и греет, – оно еще и одушевлено.

…В понедельник я расспрашивал Кула:

– Как прошел банкет?

– Нормально.

– Чокин не грустил?

– С чего ему грустить?

– Ну ни фига себе! Семьдесят стукнуло.

– Да ну… Наоборот. Сказал: умирать не собирается, не волнуйтесь, будем еще долго вместе работать.

Это хорошо.

Каспаков на работу не вышел. На радостях он продолжает празднование любимого директора сам на сам.

– Кул, может мне записаться на прием к Чокину?

– Запишись. – согласился Аленов. – Сколько можно так ходить? Хоть какая-то определенность появится.

Скоро мне тридцать,

Я ищу человека…

В ЦУМе Кэт купила мне и своему мужу одинаковые югославские куртки. Причем одного цвета.

– Ты не боишься? – спросила Марадона.

– Чего мне бояться? – Кэт равнодушно смолит сигарету.

– Что вдруг увидит Гапур Бека в такой же куртке.

– А… – лениво отмахнулась Кэт. – Скажу что-нибудь.

Она прокашлялась:

– Вчера я рано заснула… Гапон залез на меня. Я спросонья:

"Отвали, Бек!". Он на мне ночнушку порвал, орет: "Какой я тебе

Бек?!". А я ему: "Совсем сдурел от пьянки! Я сказала тебе: "Не Бек, а узбек!".

– Поверил? – покачала головой Марадона.

– Конечно.

– Ну ты даешь, – сказала Тереза Оловски.

Прежде с Гапоном я виделся раза три в прошлом году.

Ю си…

Тебе помогут… Чтобы додуматься до такого, надо быть или самонадеянным, или ни черта соображающим, дабы убедить кого-то в том, что помощь со стороны, наперекор бесталанности, сделает тебя пишущим человеком. Когда-то Шеф спорил с матушкой и кричал: "Талант

– это фуфло!". Может и в самом деле не боги горшки обжигают. Почему?

Наверное, потому что они им на фиг не нужны.

Надо полагать, мысль усадить меня за письменный стол пришла к маме не только под грузом воспоминаний о том, кем был для родителей

Ситка Чарли, но и потому что она стала понимать, что ученый из меня не получится.

"Чего мы хотим? – спрашивают себя герои Льва Толстого. – Славы?".

Слава не слава, но известность человеку не повредит. Дурак ты или умный, подлец ты или хороший человек, – не важно, но известность перекрывает все, с тобой начинают считаться. Это и есть тот самый

"катарга кыру керег", который означает, что ты выбился в люди.

С юных лет я видел себя литератором. Мне нравился процесс, увлеченность, независимость, которые дарила писательская работа.

Сверну ли окончательно на литературную стезю, не самое главное. Мне важно знать, могу ли я писать?