Бектас Ахметов - Чм66 или миллион лет после затмения солнца

Отец Узака человек в Киргизии известный. С 1937 по 1980 год работал Председателем Президиума Верховного Совета республики, никому из президентов других союзных республик не удалось продержаться и десяти лет; старший Кулатов пересидел и Сталина, и

Хрущева, поработал и с Брежневым. Корни Кулатовых в городе Ош.

Оттуда и привозит Узак грецкие орехи с фисташками.

Его жена Рая, русская, полгода как работает в молодежной редакции на радио.

Макс, Марадона, Кальмар часто собираемся у Кулатова. По торжественным случаям Узак просит Раю приготовить плов.

В казане доходит мясо. Рая, Марадона и я перебираем на кухне рис.

Рис у Кулатовых важняковый – узгенский, с бурыми прожилками, мелкий.

Выращивают его не на колхозных полях – у местных узбеков в огородах и на ошском базаре узгенский рис стоит почти как мясо.

Рая забросила в казан морковь, на кухню зашел покурить Макс.

– Макс, ты как там? Выигрываешь? – поинтересовалась Марадона.

В ожидании плова мужики в зале играют в преферанс.

– Кальмар всех чешет, – ответил марадонин ухажер.

Кальмар играет в преферанс со студенческих лет. Он закончил МЭИ в

1957-м, член КПСС, кандидат наук и самый благодарный слушатель баек

Алдоярова.

Максу 26 лет, холост, партийный. Родился и вырос в цэковском дворе, учился в 39-й школе, окончил Алма-Атинский энергетический институт. Отец его когда-то работал в отделе пропаганды ЦК, руководил республиканским обществом "Знание", дружил с нашим дядей

Ануаром Какимжановым.

Рая Кулатова полгода назад работала больше с книгами, не с людьми, и переходу в журналистику рада.

– Скуки нет, интересные люди. – говорит она о работе на радио.

…Узак подал плов на стол. По обычаю трапезу должен освятить самый старший. Сегодня это Кальмар. Он поднялся с рюмкой, но тут его придержала за руку Марадона.

– Эльмар Рахимович, позвольте мне.

Год назад Марадона еще толком не разбиралась в институтских и расспрашивала, кто бы ей помог вступить в партию и ускорил дела с дисером. При этом она говорила о том, как не любит казы и не знает, что с ним делать, когда им дома забит морозильник.

Я показал ей на Кальмара и сказал:

– Тебе нужен именно этот человек. Он тебя и в партию протолкнет, и науку сделает.

В свою очередь настрополил я и Кальмара:

– Знаешь, какая у нас Марадона избалованная?

Не познавшая в детстве нужды, молодежь Кальмару люба, оттого и линзы его близоруких очков засверкали.

– Как избалована?

– Вот вы, я знаю, любите казы, а Марадона выбрасывает его на корм собакам. Нет, чтобы поделиться с людьми…

– Да ты что? – схватился за голову Кальмар.- Это кощунство!

Кощунство кончилось тем, что Марадона принесла Кальмару кольцо свежего казы, и тот смущенно запихал его к себе в сумарь.

Время прошло. Марадона разобралась с институтскими и теперь знала кто чего реально стоит. Про то, что она в растерянности от того, что не знает, как поступать с казы, Марадона немного загнула. Несколько раз я наблюдал, как в гостях она упарывала казы за обе щеки в таком темпе, что другим не досталось.

…Кальмар сел на место и виновато пригнул голову.Макс ничего не сказал, Узак спрятал улыбку в усы, я разбалделся.

Марадона ноль внимания.

– Я хочу выпить за хозяев этого дома… Мы любим Узака и Раю. -

Марадона повернулась ко мне. – Вот Бек не даст соврать…

– Бек как раз и даст соврать, – не выдержал Кальмар.

Узак засмеялся, Макс с Марадоной присоединились к нему.

Марадона знает, кто чего реально стоит, и при всем этом ведет себя без всяких там кылтын-сылтын. Не один Шкрет считает меня первым в лаборатории бездельником. Марадоне не важно, бездельник я или трудяга. Кроме того, что она говорит, что характером я похож на ее отца, так еще Марадона видит во мне надежного товарища. Я пользуюсь ее расположенностью. Надо деньги на опохмелку, я к ней: "Марадона, шланги горят…" и она бежит по институту занимать деньги. В горячности нужен совет и молодка рассудит, подскажет, не даст наломать дров. При ней я еще ни разу не выходил из себя, но она предупреждает Терезу Орловски: "Бека не доводи".

Хочешь…

Проснулся и выглянул в окно. Душно и небо затянуто низкими облаками. Девятый час. "Можно еще поваляться", – подумал я и вновь нырнул в кровать.

Еле слышно зазвенел телефон. Прошло шесть-семь звонков, телефон не умолкал. Так долго по утрам никто не напрашивается на разговор.

Хлопнула дверь столовой, к телефону прошлепала мама.