Бектас Ахметов - Чм66 или миллион лет после затмения солнца

Один ли я подвержен волнениям? То-то и оно. Импотенция может иметь любую причину.

Прошло одиннадцать лет. Недоумок напомнил о своем истинном назначении только однажды, в кустах у ресторана "Иссык". С тех пор ни гу-гу.

Сегодня не ответишь, правильно ли я поступил, не сказав никому, в чем моя закавыка. Мог ли я поделиться с матушкой? Сейчас думаю, даже если бы и мог, то все бы окончательно испортил, завалил. Тогда, в

1976 -м, превозмочь себя я бы ни за что не смог. В те годы импотенция являлась для меня даже не позорищем, а чем-то вроде родового проклятия, что, намного горше стыда и всякого рода срама, что и лишало решимости говорить о ней вслух даже с самым близким на свете человеком.

Может поэтому я и деревенел при разговорах на тему, к каким необратимым последствиям ведет длительный перерыв в познании женщин.

Паника усиливалась по мере давления матушки.

…Селекционная практика доставляла матушке большое удовольствие.

Не меньшее, чем шантаж простодушной номенклатуры.

Начальника подотдела Госплана Есимхана Доктор привел домой летом

1960-го. Познакомились они за биллиардом в третьем Доме отдыха

Совмина. Прошло много лет, Доктор мотал второй срок на зоне, его знакомый все ходил и ходил к матушке. Из Госплана он ушел преподавать в политехнический, защитил кандидатскую. За что бы он ни брался, все у Есимхана получалось добротно и на совесть. Получалось все, за исключением личной жизни.

Умный человек Есимхан, потому и много ему не надо. В чем была у него неувязка? Шибко скромный. Если Шастри торопился, раскрывал свои намерения женщинам как на духу, то Есимхан днями и месяцами только смотрел и вздыхал. Так и получилось, что было ему много за сорок, и ходил он ни разу не женатым.

Мама регулярно настраивала его на игру с "каттеначчио" – в духе

Эленио Эрреры:

– Квартира у тебя есть, положение есть, деньги есть… Будь осторожен. Женщины тебя обворуют…

Есимхан соглашался с Ситком. Мужик он сознательный и понимал: если пачкой щелкать, то, как пить дать, до нитки обворуют.

Главный кадровый резерв матушки – библиотечный факультет

Казахского женского педагогического института. Декан факультета

Бакебала – давняя мамина подруга. Через нее Ситок устраивала приезжих аульных девчонок на учебу. Не бесплатно. Как родители девиц выходили на маму? Земля слухом полнится. В разных местах говорили: если хочешь пристроить дочку в Женпи, обращайтесь к Шакен, с этим дело у нее верняк.

Кулила девушка не без приятности, плюс ко всему, внимательная.

Хоть и поступила в Женпи не за просто так, но никогда не забывала поздравить маму с праздниками, приходила помочь и с уборкой по дому.

Кулила закончила институт, работала по специальности, когда после трех неудач с женитьбой Есимхана, мама наконец вспомнила о ней и вызвала обоих на очную ставку.

Есимхан Кулиле не глянулся. Мало того, что старый, так еще дюже похож на премьер-министра Демократической Республики Вьетнам Фам Ван

Донга.

Премьер ушел со смотрин расстроенный, Кулила убирала со стола посуду. Матушка взяла ее за руку:

– Оставь. Поговорим.

– Да, апай.

– Ты что нос воротишь? Есимхан негулящий, доцент, его приглашают на работу в министерство, обещают, если женится, любую квартиру дать. Что тебе нужно?

– Апай, вы интересный человек! – покраснела Кулила. – Посмотрите на него…

– Что мне на него смотреть, – невозмутимо сказала мама, – С лица воду не пить.

– А любовь? – спросила притихшая Кулила.

– Что любовь? – презрительно переспросила Ситок и отрезала. -

Насрать!

Дела сердечные, они же житейские. Девушка упорствовала недолго.

Через неделю Фам Ван Донг и Кулила подали заявление в ЗАГС.

Прошло пять лет. Недавно с мамой я побывал в гостях у Фам Ван

Донга. Кулила не прогадала. Взамен прежней двухкомнатной квартиры премьеру дали четырехкомнатную. Есимхан работал в Министерстве высшего образования, по квартире бегало и ползало четверо, один в один похожих на Фам Ван Донга, детенышей.

В доме выписывали "Известия", "Литературку", "Советский спорт",

"Казахстанскую правду", "Казак адебиети", "Науку и жизнь",

"Иностранку", "Советский экран". "Футбол" я брал в киоске.

Ситка Чарли, как всегда, с утра скупал все центральные и местные газеты.

"Иностранка" печатает более-менее интересные вещи лишь в конце года. Все остальные номера заполнялись африканскими, азиатскими авторами. Пишут ребята хорошо. Может даже лучше многих европейских литераторов. Только кому любопытно знать, о чем рассказывают, к примеру, монгольские писатели Лодонгийн Тудэв или Сономын Удвал? Для меня имело значение и классовая позиция автора. Английский писатель